Мечтают ли андроиды об электроовцах?

Рик сел, так и не выпустив коробки из рук; его лицо сияло все тем же благоговейным изумлением; за долгие годы семейной жизни Айран ни разу не видела мужа таким. Было ясно, что сегодня, за время его отлучки, случилось что-то необычное. И вот теперь он вернулся и принес с собой коробку, где и находится, надо думать, объяснение того, что с ним случилось.

– Я буду спать, – объявил Рик. – Весь день. Я звонил Гарри Брайанту и получил указание не ходить сегодня на работу, хорошенько отдохнуть. Чем я и намерен заняться.

Он поставил коробку на стол и с явной неохотой, только чтобы не обидеть жену, начал пить кофе.

– Слушай, Рик, а что у тебя в этой коробке? – спросила Айран.

– Жаба.

– А можно посмотреть?

Рик отставил недопитую кружку, развязал коробку и торжественно снял с нее крышку.

– Ой, – испуганно вскрикнула Айран. – А она не кусается?

– Да ты не бойся, возьми ее в руки, – улыбнулся Рик. – Эти твари совсем безвредные, у них и зубов-то нет.

Айран проглотила комок тошноты и послушно приняла из рук мужа холодное, слабо трепыхающееся тельце.

– А я-то считала их вымершими, – сказала она и перевернула жабу на спину, заинтересовавшись ее лапками. – А они тоже скачут, как лягушки? Она не выскочит у меня из рук?

– Нет, – покачал головой Рик, – у жабы слишком слабые лапы. Это и есть главная разница между жабой и лягушкой – это и вода. Лягушка всегда держится поближе к воде, а жаба может жить даже в пустыне. Вот и эту я тоже нашел в пустыне, на задворках Орегона, где ничто уже и не живет. Дай ее сюда.

Он протянул руку, но тем временем Айран успела обнаружить нечто неожиданное. Все так же держа жабу вверх тормашками, она покопалась ногтем в ее брюхе и вскрыла крошечную управляющую панель.

– О-о-о. – Все ликование сползло с лица Рика, как плохо надетая маска. – Да, понятно. – Поникший и несчастный, он посадил фальшивую жабу себе на ладонь, подергал ее за лапы, словно пытаясь что-то сообразить, а затем вернул на прежнее место, в коробку. – Не понимаю, как могла она оказаться в таком безлюдном месте. Ведь не сама же она прискакала, кто-то ее подбросил, вот только кто и зачем?

– Лучше мне было промолчать, не говорить тебе, что она электрическая.

Чувствуя себя насквозь виноватой, Айран положила руку ему на плечо.

– Нет, – покачал головой Рик, – я рад, что узнал. Точнее говоря, все-таки лучше, что я теперь знаю.

– А ты не хочешь воспользоваться пенфилдовским генератором? Набери что-нибудь хорошее и успокоишься. Ты же в прекрасных отношениях с этим устройством, мне такие и не снились.

– Ничего, обойдусь. – Рик потряс головой, словно пытаясь прочистить себе мозги. – Этот паук, которого Мерсер дал недоумку Изидору, он ведь тоже, наверное, был искусственный. Впрочем, это не так уж и важно. Электрические существа тоже живут своей жизнью – жалконькой, но жизнью.

– Ты совсем измученный, – сказала Айран. – Словно сто миль пешком прошагал.

– Да, – кивнул Рик. – Это был долгий и трудный день.

– Ложись тогда и спи.

– Так, значит, все это кончено? – Он смотрел на Айран с каким-то наивным доверием, словно его собственные слова утратили всякую надежность и не станут правдой, пока она с ними не согласится.

– Да, – сказала Айран, – все уже кончилось.

– Господи, – вздохнул Рик, – это задание превратилось в настоящий марафон. Как только я влез в него, пути назад уже не было. Оно тащило меня силком, пока я не добрался до этих Бейти, а потом вдруг оказалось, что делать-то больше и нечего. И вот тут-то… – Он помедлил, явно изумленный тем, что собирался сказать. – Тут-то и началось самое плохое. После того как я все кончил. Я не мог остановиться, потому что тогда, если бы я остановился, не осталось бы вообще ничего. Тем утром ты это верно сказала, что я – пустое место, грубый полицейский с грубыми полицейскими лапами.

– Я сказала не совсем так, – улыбнулась Айран, – и вообще я так больше не думаю. Я просто радуюсь, что ты вернулся домой.

Она поцеловала Рика, и его лицо вспыхнуло радостью, почти такой же, как прежде, до того как он увидел, что жаба электрическая.

– Ты думаешь, все это было неправильно? – спросил он. – То, что я сделал за вчерашний день?

– Нет, я так не думаю.

– А вот Мерсер сказал, что это неправильно и что все равно я должен это делать. Странно все как-то получается. Бывает, что лучше делать что-то неправильное, чем правильное.

– На нас лежит проклятие, – сказала Айран. – Вот об этом-то Мерсер и говорит.

– Пыль? – попытался угадать Рик.

– Убийцы, нашедшие Мерсера на шестнадцатом году его жизни, сказали ему, что он уже больше не сможет поворачивать время и возвращать к жизни умершие существа. Поэтому теперь он только и может, что двигаться вместе с жизнью, идти туда, куда идет она, – к смерти. А убийцы швыряют камни. Это они, хотя их и не видно. Так и продолжают его преследовать. Ну а заодно и всех нас. Это что, кто-то из них посадил тебе эту ссадину?

– Да, – устало кивнул Рик.

– Так ты ляжешь сейчас? А я поставлю твоего «Пенфилда» на шестьсот семьдесят.

– А что это такое? – спросил Рик.

– Долгий, заслуженный покой.