Мечтают ли андроиды об электроовцах

— Козел лоялен к своему хозяину. Это свободная, естественная душа, которую не способны сковать никакие клетки. И еще одна деталь. Очень часто, вложив в животное деньги и привезя покупку домой, вы вдруг обнаруживаете, что животное съело какую-то радиоактивную дрянь и умерло. Козлу не страшна зараженная субстанция. Он способен ее потреблять, хотя подобная пища свалила бы корову, лошадь или, в особенности, кота. В качестве настоящего вложения денег, как нас убеждает опыт, козлы имеют особые преимущества для любого серьезного животновладельца.

— А это козел или коза?

Рик заметил большое черное животное, стоявшее в центре клетки. Он двинулся к нему, сопровождаемый продавцом. Животное показалось Рику прекрасным.

— Да, это самка, черная нубийская порода, отличный образец для рынка этого года, сэр. И предлагаем мы ее, сэр, по очень низкой цене.

Вытащив потертый экземпляр каталога, Рик посмотрел цену на черную козу нубийской породы.

— Все наличными? — спросил продавец. — Или часть платы вы внесете в виде уже использованного вами животного?

— Наличными, — ответил Рик.

На листе бумаги продавец нацарапал цену и быстро, почти украдкой, показал ее Рику.

— Слишком дорого, — заметил Рик.

Он взял листок и написал более скромную цифру.

— Мы не можем отдать козу за такую сумму, — запротестовал продавец.

Он начертил новую цифру.

— Этой козе нет еще и года, у нее очень высокая продолжительность жизни.

Продавец показал бумажку Рику.

— Идет, — согласился Рик.

Он подписал контракт на рассрочку, заплатил три тысячи долларов в качестве первого взноса — всю свою премию за устранение андроидов — и вскоре уже стоял рядом со своим каром, наблюдая, как служащие магазина грузят клетку с козой. “Я владею настоящим животным, — сказал он себе, — живым животным, а не электрической фальшивкой. Второй раз в жизни”.

Цена, долговое рабство контракта пугали его. Он почувствовал, что дрожит. “Но я должен был это сделать, — подумал он. — После столкновения с Филом Речем я обязан был вернуть в себя веру, в свои силы, иначе я не смог бы продолжать работу”.

Немеющими руками Рик поднял кар в небо, направляясь к своему дому и к Ирен. “Она станет сердиться, — решил он, — потому что долговая ответственность будет ее беспокоить. И поскольку она целый день дома, на ее долю выпадет много работы по уходу за животным”.

Он снова был расстроен.

Когда он припарковал аэрокар на крыше своего дома, то некоторое время сидел неподвижно. В уме он сочинял живописную версию. “Этого требует мой разум, моя работа, — пытался убедить он себя, — престиж. Больше просто невозможно жить с электрической овцой. Это угнетает меня морально. Вероятно, этот вариант удовлетворит Ирен”.

Выбравшись из кара, он вытащил клетку с козой и с пыхтением поставил ее на крышу. Коза, всю дорогу скользившая копытами по днищу клетки, проницательно взглянула на Рика яркими большими глазами, но не издала ни звука.

Он опустился на свой этаж и знакомым коридором подошел к собственной двери.

— Привет, — сказала Ирен.

Она чем-то занималась на кухне.

— Ты сегодня поздно.

— Поднимись на крышу, — предложил он ей. — Я тебе кое-что хочу показать.

— Ты купил животное!

Она сняла фартук, машинально пригладила волосы и последовала за Риком к лифту.

Оба они пересекли холл большими неторопливыми шагами.

— Не нужно было покупать без меня, — выдохнула Ирен. — Я тоже имею право участвовать в этом, тем более что речь идет о самом важном приобретении, которое…

— Я хотел сделать тебе сюрприз, — объяснил Рик.

— Ты сегодня заработал неплохую премию, — обвиняющим тоном произнесла Ирен.

— Да, — сказал Рик. — Я устранил трех анди.

Он вошел в кабину лифта, подождал жену, и они вместе двинулись на крышу, поближе к Господу Богу.

— Мне необходимо было это сделать, — говорил он. — Что-то сегодня со мной произошло. Если бы я не купил животное, я бы не смог дальше работать охотником.

Лифт остановился. Вместе с женой Рик вышел в вечерние сумерки, подошел к клетке, включил лампы, установленные специально для этой цели, потом молча указал на козу, ожидая реакции Ирен.

— Боже мой! — прошептала она.

Она подошла к клетке, заглянула в нее, потом обошла кругом, рассматривая козу со всех сторон.

— Она действительно настоящая, а не электрическая? — спросила Ирен.

— Абсолютно настоящая, — заверил он, — если только меня не надули. Но это редко случалось, так как штраф за подделку достигал астрономической суммы — две с половиной рыночных цены настоящего животного.

— Нет, меня не надули.

— Коза, — сказала Ирен, — черная нубийская порода.

— Да, коза, — подтвердил Рик. — Возможно, в будущем нам удастся свести ее с самцом, и у нас будет молоко, из которого можно будет делать сыр.

— А ее можно выпустить? Куда мы ее поселим? К овце?

— Сначала нужно ее привязать, — объяснил Рик, — по крайней мере, на первое время.

— Жизнь моя — любовь и наслаждение, — проговорила вдруг Ирен странно изменившимся голосом. — Это старая, старая песня Иоганна Штрауса, помнишь? Когда мы первый раз встретились…

Она тихо опустила руку на его плечо, прижалась к нему и поцеловала.

— Много любви и очень много наслаждения.