Мечтают ли андроиды об электроовцах

Он протянул Муру пачку листков из металл-фойла.

— Я изучил конфиденциальные рапорты об этом чокнутом Картрайте. Не скажу, чтобы это было так уж важно, но есть некоторые моменты, которые меня обескураживают.

— Какие? — поинтересовался Мур.

— Прежде всего, у него есть правовая карточка. Это необычно для инка. Его шансы иметь карточку настолько малы, настолько незначительны…

— С точки зрения статистики всегда существует вероятность…

Веррик пренебрежительно фыркнул:

— Ситуация гораздо лучше, чем когда-либо нам удавалось придумать. Это проклятая лотерея. И у каждого свой билет. Какой смысл хранить карточку, дающую вам один шанс из шести миллиардов, шанс, который никогда не придет?

Инки достаточно хитры, чтобы перепродавать свои карточки, если, конечно, у них не забрали их еще в Холме. Сколько теперь стоит одна карточка?

— В пределах двух долларов. Со временем станет дороже.

— Вот видите. А Картрайт сохранил свою. И это еще не все.

Массивное лицо Веррика приняло лукавое выражение.

— По данным этих рапортов, в течение последнего месяца Картрайт купил — а не продал! — по крайней мере, полдюжины правовых карточек.

Мур подскочил:

— В самом деле?

— Быть может, — задумчиво произнесла Элеонора, — он наконец отыскал эффективный амулет?

Веррик взревел, как бешеный бык:

— Заткните ей рот! Я не хочу слышать об этих гадостях с амулетами!

Он указал пальцем на обнаженную грудь молодой женщины:

— Как? Вы носите глаз саламандры? Снимите это сейчас же и выбросьте!

Элеонора снисходительно улыбнулась: все давно привыкли верить в эффективность талисманов.

— У вас есть еще какая-нибудь информация? — спросил Мур.

— Недавно состоялось собрание Общества престонистов. — Веррик сжал кулаки. — Может, Картрайт нашел то, что я искал, то, что все ищут, — способ обуздать скачки. Если когда-нибудь я уверюсь в том, что в этот день Картрайт ждал уведомления…

— Что вы тогда сделаете? — поинтересовалась Элеонора.

Веррик не ответил. Необычная гримаса нестерпимого горя исказила его черты.

Никто не смел вздохнуть. Внезапно Веррик принялся за еду, и остальные последовали его примеру.

Закончив есть, Риз Веррик отодвинул кофейную чашечку и закурил сигарету.

— А теперь послушайте меня, — обратился он к Бентли. — Вы хотели знать нашу стратегию. Вот она: как только телепат нащупывает мозг убийцы — с этим последним покончено, телепаты больше не отпустят его. Они перебрасываются им между собой. Они знают все, что он станет делать, в тот самый момент, когда он только об этом подумает. Невозможно реализовать никакую стратегию. Он будет под постоянным присмотром до тех пор, пока это им не надоест и они не взорвут ему внутренности.

— Вот почему телепаты вынудили нас прибегнуть к Минимаксу, — добавил Мур. — Телепаты делают напрасной всякую стратегию, надо действовать случайно. Надо, чтобы вы не знали, что станете делать в следующий момент, чтобы всегда действовали вслепую. Проблема состоит в том, чтобы выработать недетерминированную стратегию, которая приведет вас к стоящей перед вами цели.

— Раньше, — продолжил Веррик, — убийцы старались найти способ, позволяющий принимать непредсказуемые решения. Они использовали своеобразную стратегическую игру в убийство. На шахматной доске можно составить большое число комбинаций, представляющих массу решений или комбинаций решений. Убийца бросал жребий, читал результат и поступал соответственно заранее предусмотренному коду. Телепаты не могли знать, какой номер выйдет.

Но этого оказалось недостаточно. Убийца следовал этой тактике Минимакса, но все равно проигрывал: телепаты тоже играли. И их было восемьдесят, а убийца — один. Статистически он должен был проиграть, за исключением очень редких случаев. Де Фаллье, например, удалось проникнуть в Директорию. Он открывал наугад “Закат и падение Римской империи” Гиббона и нашел необходимое решение.

— Выходом, безусловно, является Пеллиг, — провозгласил Мур. — Мы имеем двадцать четыре различных ума, между которыми не будет установлено никаких контактов. Каждый из этих мужчин и женщин станет сидеть здесь, в Фарбене, изолированно от всех остальных, но соединенный с механизмом реализации.

Через неправильные интервалы мы подключаем какой-нибудь ум, случайным образом выбранный среди операторов. Каждый из них имеет четко выработанную стратегию. Но никто не будет знать, на чей ум мы подключим его и когда. Никто не будет знать, какая стратегия, какой образ действия будет избран в момент начала игры.

У телепатов нет никакого способа узнать, что станет делать Пеллиг в следующую минуту.

Бентли испытал восхищение от размышлений этого техника с безжалостной логикой.

— Неплохо, — признал Тед.

— Вот видите, — с гордостью произнес Мур. — Пеллиг — это частица Гейзенберга. Телепаты смогут определить его траекторию — прямо на Картрайта. Но никто не рассчитает его скорости. Никто не будет знать, в какой точке этой траектории он окажется в заданный момент времени.

8

Квартира Элеоноры Стивенс находилась в квартале, где жили классифицированные Холма Фарбен. Эта квартира состояла из нескольких комнат приятного вида.