Мечтать не вредно

– Ага, ты думаешь, там бомба, – усмехнулась я. – Тогда надо вызывать Ларчика. Пусть ему руки отрывает, чтобы он мне в следующий раз не мешал смотреть на конец света. Но мы с тобой и так привлекаем внимание, может, справимся без посторонних?

Если мы и привлекали чье-то внимание, то уж никак не лариковское. Он совершенно забыл про свою «жену», мирно и почти равнодушно взирая, как мы мучаемся с этой странной коробкой, и потягивая какую-то жидкость с пузырьками из изящного бокала.

Зато мой Пенс понял все без лишних слов. Оказавшись незаметно за моей спиной, он тихо спросил:

– Чего вы застыли, как изваяния?

– Вот, – указала я на коробку. – Боимся, что тут взрывчатка.

Пенс совершенно спокойно взял коробку и тряхнул ее. Мы с Таней в ужасе посмотрели на него.

– Что ты делаешь? – зашипела я на него. – Сейчас мы все взлетим на воздух! И это случится по твоей милости!

– Уже взлетаем, – сказал Пенс, безжалостно, с треском разрывая блестящую бумагу. – Предлагаю лететь сразу в Бельгию. Мне там нравится…

– Ты там не был ни разу! – возмутилась я. – Может, я во Францию хочу…

– Съездим потом, там рукой подать.

Он наконец открыл коробку.

– Бог ты мой, ну и пакость! – вырвалось у меня, когда я увидела ее содержимое.

Татьяна посмотрела и стала «белее белого».

Из коробки, наглая и бесстыдная, вывалилась надувная кукла – из тех, которые продаются в секс-шопах. А на голове у этой голой дуры был красный колпак палача!

* * *

Они стояли, рассматривая куклу с огромным интересом. Я бы даже сказала, что они наслаждались этой обнаженной идиоткой, предназначенной для сугубо интимных развлечений.

Конечно, рожи у них у всех были разные – у Подла, например, просто слюни текли от удовольствия, но в целом – черт бы побрал всю эту тусовку! – они были так счастливы, что можно было смело предположить, что этот «дар» плод коллективного размышления.

«Вот мы тут думали, думали и надумали…»

Лариков продолжал сидеть на своем месте, не проявляя ни к кому особого интереса. Как если бы его это вообще не касалось. Впрочем, поймав мой взгляд, он едва заметно усмехнулся и подмигнул.

На Таню же было страшно смотреть. Она стояла, не сводя с куклы глаз, и шевелила губами. Беззвучно, будто молитву решила сотворить…

Потом она вдруг пробормотала:

– Я больше не могу…

И, словно в ней что-то сломалось, закрыла лицо руками, крикнула:

– Не могу, не могу, не могу!

После этого вылетела из комнаты как ошпаренная. Растерянный Никитич побежал за ней.

– Таня! – крикнул он. – Танюша, вернись!

В наступившей тишине повис чей-то смешок. Я оглянулась. Варлаамов. Он, кажется, искренне забавлялся моментом.

А мне это что-то напоминало. Я напрягала память, пытаясь вспомнить, и вот – наконец-то! – воспоминание явилось и сказало мне:

«Уилт посмотрел на сверток. Он знал, что там, не открывая его. Эта мерзкая кукла».

Уилт…

«Как в Уилте».

Кто-то говорил эту фразу совсем недавно.

– Господи, ребята, какие же вы скучные, – пробормотала я, глядя на надувную дамочку в красном колпаке. – Даже идеи воруете… Жалкая кучка бездарных плагиаторов.

Я поддала куклу ногой.

Они продолжали стоять вокруг, тихо переговариваясь.

– Это уже мерзко, – сказала Лада, задумчиво глядя на куклу. – Вот это уже безвкусно и не очень-то прилично…

Странно. Я вскинула на нее глаза и насмешливо поинтересовалась:

– А писать кретинские письма, по-вашему, просто бездна вкуса?

Я посмотрела на Ларчика. Вернее, на то место, где он еще недавно был. Теперь его не было.

Он смылся. Интересно, куда?

– Никто этого не говорил, – ответила Лада. – Но только ведь и ваша будущая родственница далеко не ангелочек. Знали бы вы, Сашенька, на какие подвиги она шла, чтобы взойти на следующую ступеньку!

С этими словами она отошла.

– Наверное, надо расходиться, – вздохнул Подл. – Вряд ли мы можем рассчитывать, что после этого нас покормят.

Мне стало смешно. Кажется, их вообще не волновало происходящее. Варлаамов тоже откровенно потешался.

– Послушай, Славик, а может, покормят теперь лучше? С испугу-то? – спросил он. – Или сам пройди к холодильнику, воспользовавшись всеобщим замешательством. Если не боишься обнаружить там искусственный пенис с сопровождающим письмом!

– Ты придурок, Илюша, – пробурчал Подл. – Твои шутки действуют мне на нервы. Я даже думаю, что все эти письма написаны тобой, миленький!

– Ну конечно, мной, – заявил Илья, широко улыбаясь. – А то кем же еще? У вас ума бы не хватило.

С этими словами он преспокойно уселся в кресло и начал рассматривать журнал.

Все разбрелись по углам, решив, что нехорошо покидать хозяйку в трудную минуту. Мы с Пенсом чувствовали себя омерзительно.

Как на празднике вампиров.

Во всяком случае, в этих ребятах было нечто ненатуральное. Как будто они играют некий спектакль с текстом, понятным только им самим.

– Они мне надоели, – пробормотал Пенс.

– А мне-то как! – ответила я, вздохнув. – Узнать бы, кто здесь развлекается, и по домам разойтись… Меня от этого серпентария уже выворачивает наизнанку. И кто сказал, что они забавные?