Мечтатель Стрэндж

7. Невозможная мечта

Без книг Лазло чувствовал, что потерял жизненно важную связь со своей мечтой. Невиданный город еще никогда не казался таким далеким и недосягаемым. Словно перед ним подняли завесу, тем самым заставив противостоять суровой правде.

Книги не были его мечтой. Более того, он спрятал свою мечту между страниц, как закладку, и слишком долго ее не доставал. Но факт заключался в следующем: что бы он ни делал, ни читал и ни искал в Великой библиотеке Зосмы – это не приблизит его к Плачу. На это способно только путешествие.

Разумеется, легче сказать, чем сделать. Город находился очень далеко. Теоретически он мог бы придумать, как добраться до Алконости – перепутья континента и западного аванпоста Эльмуталет. У него не было квалификаций, чтобы зарекомендовать себя, но, по крайней мере, была вероятность, что он наймется в торговый караван и будет работать там. Но потом Лазло останется сам по себе. Ни один проводник не поведет белого через пустыню. Им даже верблюдов не продавали, чтобы не было соблазна совершить попытку самостоятельно – ведь это закончится неминуемой гибелью.

И даже если предположить, что каким-то образом он пересечет пустыню, перед ним все равно останется преграда в виде Пика – горы из белого стекла, которая, по легенде, была погребальным костром демонов. Преодолеть ее можно только одним способом – через ворота Форта Мисрах, где фаранджей казнили как шпионов.

Если город мертв, Лазло сможет пройти, чтобы исследовать руины. Мысль приносила невыносимую грусть. Он не хотел обнаруживать руины – он хотел увидеть город, полный жизни и цвета, как в сказках. Но если город жив, можно не сомневаться, что его выпотрошат, четвертуют и скормят по кусочкам птицам-падальщикам.

Нетрудно понять, почему он спрятал свою мечту в книги. Но теперь она все, что у него осталось, и пора бы к ней хорошенько, внимательно присмотреться. Выглядела она не обнадеживающе. Лазло крутил ее и так и сяк, но вывод напрашивался лишь один: невозможно. Если мечта выбирает мечтателя, то его мечта сделала неправильный выбор. Ей нужен кто-то куда более дерзкий. Ей нужен гром и лавина, боевой клич и вихрь. Ей нужно пламя.

Недели после того, как Тион Ниро забрал книги, стали чуть ли не худшими в его жизни. Дни тянулись медленно. Стены давили со всех сторон. Ему снились пустыни и великие империи, юноше казалось, что он чувствует, как минуты и часы проходят сквозь него, словно он – песочные часы, сделанные из плоти и костей. Лазло поймал себя на том, что смотрит в окно – тоскливо, мечтая о том далеком, недостижимом горизонте.

Именно так он и увидел птицу.

Лазло стоял на лестнице в Павильоне раздумий и доставал книги для нетерпеливого философа, который топтался внизу.

– Я не могу торчать здесь весь день! – крикнул мужчина.

«А я могу», – подумал Лазло, отталкиваясь от полки, чтобы лестница покатилась по рейкам. Он находился на верхнем ярусе очень высокой северной стены, за которой хребет в форме акульего плавника переходил в отвесную скалу, спускающуюся к самому городу. Между каждой секцией книжных шкафов были узкие окна, и, прокатываясь мимо, юноша мельком видел летнее небо. Шкаф, окно, шкаф, окно. А потом и она – птица, парящая на восходящем потоке, как любили делать многие птицы в этой части хребта, зависнув на одном месте словно привязанные воздушные змеи. Но подобных птиц он никогда не видел. Лазло остановил лестницу, чтобы посмотреть на нее, и что-то внутри него замерло. Хищная, чисто белая, с крючковатым клювом, просто гигантская – даже крупнее охотничьих орлов, которых он видел у кочевников, прогуливавшихся по рынку. Ее крылья напоминали паруса небольшого суденышка, каждое перо размером с мачете. Но Лазло удивил не ее цвет и не размер. Что-то в ней зацепило его внимание. Какая-то игра света? Ее контуры… были нечеткими, а словно таяли на фоне голубого неба, как сахар, растворяющийся в чае.

Как привидение, прорвавшееся через завесу мира.

– Что ты там копаешься? – крикнул философ.

Лазло проигнорировал его. Подался вперед, чтобы посмотреть сквозь блики на стекле. Птица сделала пируэт на одном широком крыле и начала снижаться медленной грациозной спиралью. Он наблюдал, как она пикировала, а после взмыла вверх, бросая тень на дорогу и крышу кареты.

Королевской кареты. От удивления Лазло стукнулся лбом о стекло. По длинной извилистой тропе шла процессия: не только карета, но и вереница солдат на конях – как спереди, так и сзади – в блестящих от солнца доспехах. Юноша прищурился. Один отряд отличался от остальных, но солдаты находились слишком далеко, чтобы толком их рассмотреть. Их доспехи не сверкали. Верховые животные двигались странной походкой. Тропа изогнулась по южной стороне хребта, и вскоре процессия исчезла из виду. Огромный белый орел полетел вслед за ними, а затем…