Мечтатели

Затем наконец он осторожно прикрыл дверь и крадучись побрел по коридору.

Когда на следующее утро Мэттью открыл глаза после ночи беспокойного сна, он увидел на своей кровати Изабель, которая стояла над ним на четвереньках с таким видом, словно собиралась наброситься на него. Она была в старом домашнем халате ужасного коричневого цвета, с расшитыми тесьмой обшлагами и лацканами, напоминавшими своей пышностью аксельбанты на мундирах опереточных гусар. Только кусочек пастельно–белого бедра говорил о том, что под халатом на ней по–прежнему были те же простые белые трусики и ночная рубашка, что и ночью.

Он не имел ни малейшего представления о том, как давно она пришла, а спросить попросту не успел, потому что, как только он открыл глаза, Изабель приложила указательный палец к губам и повелительным голосом гипнотизера прошептала:

— Не двигайся. Молчи. Я тебе приказываю.

Высунув кончик языка, она недрогнувшей рукой, похожая не то на любопытного мальчишку, не то на хирурга, погрузила палец в мягкую складку в уголке левого глаза и медленно, жадно и аккуратно извлекла оттуда хрупкий крошечный сталактит сна. Поднеся к лицу кончик пальца, она подвергла его тщательному изучению, затем встряхнула и повторила ту же операцию с правым глазом, достав из него такой же коричневатый комочек. Две эти сонные корочки выглядели крохотными на пальце Изабель, но Мэттью почувствовал облегчение, словно у него из каждого глаза вынули по игральной кости.

Завершив операцию, она грациозно откинулась назад, уселась на корточки и сказала:

— Доброе утро!

Мэттью приподнялся на подушке, натянув на себя простыню, потому что на нем не было ничего, кроме трусов.

— Изабель, какого черта ты это сделала?

— Мой маленький Мэттью, — весело отозвалась она. — Я всего лишь убрала сон из твоих глаз. Ты знаешь, что у тебя очень красивые глаза? Teo позволяет мне делать это каждое утро, но у тебя такие огромные карие глазищи, что я с радостью сделала бы это во второй раз прямо сейчас.

— Но… но тебе это не кажется странным?

— Странным? — переспросила Изабель, спрыгивая на пол. — А что, тебе не понравилось?

— Должно было понравиться?

— Разумеется, — ответила она. А затем, хлопнув в ладоши, воскликнула: — Не будет ли мсье столь любезен подняться? Все уже встали и только вас и ждут.

Приподняв полу халата, она принялась слоняться по комнате, беря в руки различные предметы и взвешивая их с таким видом, словно с ними связаны какие–то прекрасные воспоминания детства.

Мэттью лежал под простыней не двигаясь и следил за пей восхищенным взглядом.

Наконец она повернулась к нему и сказала:

— Ну, так чего же ты ждешь?

— Изабель, ради бога, ты не видишь, что я не одет?

В ответ она только улыбнулась и приподняла брони, словно говоря «Ну и что?» и снова принялась ходить кругами по комнате. Она порхала от кровати к одному из стульев с прямой спинкой, от стула — к массивному бидермайеровскому комоду, от комода — к Делакруа, прикасаясь к каждому предмету кончиками пальцев или проводя по ним ладонями.

Внезапно посреди этого представления она выпалила:

— Кто и в каком фильме?

Ни секунды не задумываясь, Мэттью ответил:

— Грета Гарбо в «Королеве Христине». Сцена, где она прощается с комнатой, в которой они занимались любовью с Джоном Гилбертом.

— «В будущем, в моих воспоминаниях, я буду часто возвращаться в эту комнату», — проквакала Изабель, пародируя голос великой шведки.

Затем, открыв дверь пинком босой ноги, она бросила Мэттью на прощанье:

— Ванная в конце коридора, первая дверь налево. Нам выделили отдельное крыло. И если тебя не будет в комнате Teo через пять минут, мы сами придем за тобой.

Дверь спальни захлопнулась.

Мэттью полностью проснулся, но его не покидала какая–то непонятная тревога, причину которой он не мог определить в присутствии Изабель. Наконец он все понял. Изабель только что упомянула, что им с Teo «выделили отдельное крыло». Очевидно, в виду имелось крыло квартиры. Возможно, брат и сестра спали в одной кровати безгрешным сном, потому что, в отличие от Ромео и Джульетты, они принадлежали не к двум разным семьям, а к одной? Возможно, Изабель искала в объятиях брата всего лишь утешения и спасения, скажем, от бессонницы? Не почудилось ли ему экстатическое выражение на ее лице, не пригрезилась ли ему та поза, в которой она разметалась на постели, напомнив ему своей молочно–белой плотью изображения тел мифологических персонажей, символизирующих созвездия на старинных астрономических картах?

Мэттью встретил Teo и Изабель в той же ванной, где он побывал ночью. Оба были в нижнем белье. Teo брился электрической бритвой, в то время как Изабель, сидя на краю ванны, стригла ногти на ногах.

Чистоплотность в чем–то сродни благочестивости, поэтому соседство церкви и плавательного бассейна вполне уместно. Какой бы невинной ни была эта сценка на первый взгляд, она заставила обоняние Мэттью припомнить все двусмысленные ароматы плавательного бассейна, который он некогда посещал.