Мечтательница

– У него перелом лодыжки. Слава богу, без смещения, – успокоила Людмила Романовна и гордо приосанилась: – Ты знаешь, он ведь герой у меня… Здесь только что был репортер из «Вечерки»…

Варя почувствовала легкое головокружение и обессиленно опустилась на стул.

А в это время Белый стоял рядом с другом, правая нога которого была зафиксирована в гипсе, по форме напоминающем пивной бочонок. Борька возлежал на кровати с этим бочонком. И кроме непривычной бледности лица, ничто не выдавало его слабого состояния.

– Ну, ты даешь! Я когда на поступок намекал, на такое, честно признаться, не рассчитывал, – подкалывал друга Белый. В душе он, конечно же, им гордился. – Это надо же, девчонку спас! С девятого этажа! Из огня! Герой!

Борька скроил недовольную физиономию, взглянув на свою ногу.

– Герои так неудачно не приземляются. Ее, эту малявку, главное, пожарнику с рук на руки отдал, а сам так глупо на ступеньке поскользнулся.

– Да, спички детям не игрушка! – подметил Белый и сам загорелся, как спичка: – Ну, ты подробности давай. Как это было? Пошел ты, значит, к Варьке…

– Слушай, дай передохнуть! – взмолился Борька. – Меня сначала мать затюкала с этим «Как это было?», потом репортер этот, теперь тебе приспичило…

– Можно? – Дверь приоткрылась.

Боря приподнял голову. Рот его расплылся до ушей.

– Ты?

– Я!

Он дернулся, чтобы встать, но сломанная нога напомнила о себе.

– Черт! – Борька со стоном откинулся на подушку, пробормотал сквозь зубы: – Быстро же у нас слухи разносятся.

Варя бросилась к нему. Сердце ее болезненно сжалось, едва она увидела этот уродливый, пугающий гипс. Это решило все! Смело все ее сомнения. Пусть Боря еще не любит ее. Но она ему нужна! А это уже немало! Придет время, и она добьется того, что он ее полюбит! Сережка очень верно как-то сказал, что нужно честно обо всем поговорить, чтобы прошлое отпустило навсегда! Этот разговор состоится, потом… Любовь ведь нельзя торопить…

А Белый в эту минуту незаметно вышел из палаты. В ней, кстати, никого не было. Кто-то из больных пошел обедать, кто-то, вникнув в ситуацию, надумал прогуляться по коридору. Но Варе было безразлично, одни они или под прицелом чужих взглядов. Она смотрела только на Борю.

– Говорят, ты герой, – проговорила Варя.

– Ум-м, – простонал Борька, мучительно закатив к потолку глаза, но тут же, что-то сообразив про себя, хитро прищурил глаз. – Точно, я герой. А героям полагается награда.

– Какая?

– Поцелуй.

Поцелуй – это классика. Дамы в романах всегда награждают верных рыцарей поцелуем. И пусть она не леди Ровена, а он не Айвенго, но против поцелуя Варя ничего не имеет. Она наклонилась к Боре, собираясь поцеловать его в щеку, но он очень вовремя повернул голову и поймал ее губы. Словом, не растерялся.

– Оказывается, так бывает… – Голос его был хриплым и довольным после того, как они перестали целоваться.

– Как? – рассеянно улыбнулась Варя.

– «Время остановилось, и только они двое существовали в этом неподвижном времени, и земля под ногами качнулась и поплыла…» – процитировал Боря по памяти.

– Ты прочитал «По ком звонит колокол»?! – Лицо Вари озарилось мягким светом.

– От корки до корки!

Так закончилась эта история, но вся наша жизнь состоит из коротких и длинных историй. Не успевает закончиться одна, как начинается следующая…

Вечером того же дня Тимур Стрельцов возвращался домой часов в одиннадцать. Для кого-то, может, и поздно, а для него в самый раз. Дома его все равно никто не ждал. Мать дежурила в больнице, где сегодня какой-то парень отличился – девчонку маленькую из огня спас. А отец… Кто ж его знает, где его носит? Он с ними давно не живет. Да это и к лучшему: матери без него спокойнее.

Тимур решил срезать угол: пройти к станции метро через пустынный двор недавно выселенных хрущевок. И только свернул в подворотню, как тишину прорезал панический девчачий крик:

– Ребят, ну не нужно! Перестаньте!!!

От неожиданности Тимур резко остановился, словно налетел на невидимую стену, но секундой спустя вник в ситуацию. А она была непростой: четверо парней окружили девчонку, словно пойманную в сети птичку, а девчонка, к слову сказать, весьма смазливая дурочка, увертываясь от их цепких, грубых рук, продолжала жалобно причитать:

– Ну отпустите! Ну что я вам сделала?

– Пока ничего. Ну так все ж впереди! – пьяно гоготнул здоровенный недоумок.

Ростом он был повыше Тимура, да и годами постарше. На вид лет двадцать. Тимур сразу определил в нем верхового – не по внешности, по повадкам, на это у него глаз был наметанный. Подельники вожака заржали, сочтя шутку забавной. Но этим дело не ограничилось. Тот, что был сзади, резким движением скрутил девчонке руки, а другой рванул молнию на ее куртке.

«Все, шутки кончились!» – пронеслось в голове Тимура, и он, не колеблясь, шагнул вперед.

То, что их было четверо, а он один, Тимур, разумеется, понимал. Понимал он и то, что это не его территория: здесь он чужак, здесь свои законы, но уйти он не мог.

– Эй, чуваки, отвалите от девчонки! – вежливо попросил Тимур.

Здоровяк аж подпрыгнул от неожиданности.

– Иди, куда шел, поц, – процедил он сквозь зубы, – а то…