Мечтательница

— Именно то и значит. Он нашел другую работу и сбежал. — Она облокотилась о низкую ограду, которая тянулась по всей длине террасы, и скрестила руки. — Он не мог противостоять тебе, Райан, никогда. Поэтому он все бросил и скрылся. Так он и будет бегать весь остаток своей жизни, постоянно оглядываясь, не преследуешь ли ты его. — Она слегка улыбнулась. Ты умен, Райан. Очень, очень умен. Но теперь все кончено. Поэтому почему бы тебе не вернуться в Нью-Йорк? Позволь мне строить заново свою жизнь.

— Ты думаешь, я вынудил Джефа бежать? — Райан говорил с таким искренним удивлением, что у Линдсей на миг возникли сомнения, которые она тут же прогнала. — Дорогая, почему ты мучаешь меня?

— Начинаешь новые игры, Райан? — враждебно посмотрела на него Линдсей. Затем она согласно кивнула:

— Хорошо, если ты обожаешь игры, давай поиграем. Отгадай одну загадку. За три последних месяца «Вебстер и Форрест» потеряли четыре крупных заказа. Каждый раз договор был почти у нас в руках, но его вырывала прямо из-под носа какая-то другая архитектурная фирма. Скажи откровенно, почему?

— На то и существует конкуренция, — спустя мгновение отозвался Райан. Спокойно, с некоторой осторожностью.

— Дело не только в конкуренции. Всякий раз мы теряли работу благодаря одной и той же соперничающей фирме — «Кисмет аркитекчурэл» из Нью-Йорка.

Лицо Райана неожиданно потускнело. У Линдсей вдруг заболел живот, в нем словно застыл ком льда. Несмотря ни на что, вопреки всем доказательствам, она еще надеялась, что ошибается, однако, судя по кошачьей настороженности Райана, ее самые худшие опасения подтверждались.

— И я не считаю случайным стечением обстоятельств то, что фирма «Кисмет аркитекчурэл» в самый последний момент перед закрытием конкурса предложила свой проект галереи Ванклифа. — Ее бровь вопросительно поднялась, но Райан продолжал молчать. — Если меня не подводит интуиция, у тебя был разработан специальный план.

Райан продолжал молчать, не сводя с нее глаз; черты его лица резко обозначились в слабом свете далеких звезд. Линдсей вздрогнула от холода, потерла руки и отвернулась от Райана, всей душой желая только одного чтобы он оставил ее в покое. Но теперь было слишком поздно делать вид, будто ничего не произошло. Линдсей становилось не по себе от затянувшегося молчания Райана.

— Бог свидетель, это было не так уж трудно осуществить, — сказала Линдсей лишь для того, чтобы заполнить напряженную паузу. — Ты знаешь меня, ты знаешь Джефа. Тебе оставалось лишь прикинуть, в каком направлении мы будем работать, и подать в последнюю минуту компетентному жюри свои баснословно дешевые предложения по нашим самым крупным заказам. — Она окинула Райана взглядом. — Сколько же это могло продолжаться, а, Райан? До нашего конца? Пока мы не стали бы банкротами? Или пока не стали бы испытывать тяжелейшие затруднения? Тогда бы ты появился и предложил купить нас с потрохами? Какой добрый, благородный жест со стороны старого друга. Может, ты бы предложил нам работу в новой компании — «Маккрей и компания»?

— Не знаю, — ответил он с явной, беспощадной откровенностью, от которой холодок пробежал по коже Линдсей.

Он отвернулся от нее, рассматривая что-то во внутреннем дворике, его плечи напряглись.

Линдсей не отрывала взгляда от его чуть ссутулившейся спины. «А каких слов ты ждала от него? — раздраженно спросила она себя. — Он должен был сказать, что его не правильно поняли? Что это была глупая ошибка? Несостоявшаяся шутка?»

Райан ничего не делал просто так. Каждый поступок, каждое решение были обстоятельно обдуманы. И данный случай не составлял исключения.

Он медленно покачал головой, проведя рукой по волосам.

— Черт побери, Лин, — чуть севшим голосом вымолвил он, — я вовсе не хотел обидеть тебя.

— Ты и не обидел меня, — солгала Линдсей. — Я считаю твои шаги еще одной учебной тренировкой. Одним из небольших жестоких уроков Райана Маккрея, который в очередной раз показал мне, что такое жизнь.

Ярость, прозвучавшая в голосе Линдсей, потрясла и ее саму. Но еще больше потрясло Линдсей то, какое впечатление произвели на Райана ее справедливые упреки. Он побелел как мел, его рот застыл в удивлении тонкой, горькой, жесткой линией. Затем кровь чуть прихлынула к его лицу. Он отвернулся и коротко, глухо выругался в тишине влажного вечера.

Линдсей взглянула на собеседника. Она была бы полностью вознаграждена, если бы сознательно хотела нанести жестокий, злобный удар. Странно, она не получила удовлетворения. Она достигла цели слишком просто, победа была чересчур полной.

— Лин, клянусь как перед Богом, я и понятия не имел, что все кончится таким образом, — сказал он нервным голосом и повернул к ней изборожденное морщинами, усталое лицо. — Я отнял эти заказы у Джефа, а не у тебя. Я поступил точно мальчишка, черт побери, я это признаю. Но мне надоело наблюдать, как удобно устроился Вебстер в жизни, которую я оставил в Бостоне.