Мечтательница

— Господи, как утомительно, как, должно быть, утомительно объяснять каждую царапину, каждый синяк на твоем гипертрофированном это!

Райан помрачнел.

— К сожалению, все не так просто.

— Очень просто. — Она не отрывала от него глаз, стремясь избавиться от странного ощущения: ей казалось, что она стоит среди болота и быстро погружается в трясину. — Это ты усложняешь все, Райан. А я объяснила тебе свои чувства в первый же день нашей встречи.

Уголок его рта резко дернулся, потом пополз вверх в ленивой улыбке.

— Ты говоришь одно, Лин, а в ушах моих звучит совсем другое. Я вспоминаю, что ты сказала тогда днем у дома Фелдана. И повторила еще раз или два той ночью у меня в гостях, если мне не изменяет память.

Лицо Линдсей залилось краской стыда, она повернулась на каблуках, негодуя на свою слабость, пытаясь остроумно возразить на слова Райана, но ничего не приходило ей в голову.

— Ты очень сильный, против тебя трудно устоять, — произнесла она наконец.

— Дело только в этом? — мягко спросил Райан.

Линдсей скорее почувствовала, чем услышала, как он приблизился к ней, бесшумно ступая по мраморному полу. Райан ласково положил руки на ее плечи. Он излучал тепло, надежность, покой, и Линдсей страстно захотелось забыться в этих сильных, нежных, крепких руках. Но она поборола искушение, не обращая внимания на взрыв чувственности, который вызвало прикосновение шероховатых ладоней Райана к ее коже.

— Я вернулся, потому что люблю тебя, Линдсей. Только и всего.

— Ты вернулся из-за Джефа, — грубовато возразила Линдсей, освобождаясь от его рук. Эти слова звучали на редкость неубедительно.

— Ты сама не веришь этому. Не можешь верить в это теперь, после той ночи в пятницу.

— В ту ночь мы были околдованы пламенем камина, вином и прежними воспоминаниями, — заключила она с притворным спокойствием. — Это ни о чем не говорит.

— Такая женщина, как ты, не падает в чужие объятия только из-за того, что выпито много вина и красочно трепещет огонь в камине. Я же не случайный знакомый, Лин. Перед тобой человек, который научил тебя всему, что ты знаешь о любви. Человек, который провел с тобой семь дней и ночей в уединенном месте на берегу Кейп-Кода и который, пожалуй, знает Линдсей Форрест лучше, чем она себя.

Она отвернулась, чтобы не видеть непримиримых глаз Райана, чувствуя, как зарделись ее щеки.

— Ты совсем не знаешь меня, Райан. Я изменилась.

— Я знаю тебя достаточно хорошо и понимаю, что прошлый уик-энд ты не провела бы со мной, если бы действительно верила, будто я возвратился в Бостон только лишь из-за Джефа, я уверен, что ты желала меня столь же страстно, как я желал тебя.

Линдсей посмотрела на небо, ощущая, как страх стягивает стальным обручем ее плечи. Разговор приобретал для нее явно нежелательное направление. Ведь речь шла о ней, о ее жизни, и она должна была сама сделать выбор; но Райан упорно, исподволь навязывал ей свою волю.

Она с показной беззаботностью передернула плечами, хотя и знала, что Райан видит ее насквозь.

— Именно ты учил меня брать от жизни все, что захочешь, помнишь? Давай признаем вместе: в прошлый уик-энд я взяла от жизни все, что хотела. — Она опять изобразила заученную улыбку. — Ты потрясающий любовник, Райан. И все же прошло целых три года.

Райан скептически улыбнулся.

— Послушай, Линдсей! Не пытайся убедить меня, что это был просто…

— Ничего нового, просто взрыв неистовой страсти, — подсказала Линдсей. — Такое случается и с лучшими представителями рода человеческого, Райан. Но одно лишь сексуальное влечение — опора ненадежная. Ты учил меня и этому, Райан. — Она наблюдала, как нетерпение в его глазах переросло в иное, незнакомое чувство, которое не могла определить. Это придало ей большую уверенность в своих силах, Линдсей захотелось воспользоваться небольшим преимуществом, которое она опять получила. — Честно говоря, мне следует сказать тебе спасибо. Ты, пожалуй, на много лет вперед спас меня от сильной сердечной боли, преподав короткий жестокий урок.

— И что же для тебя прошлая пятница? — протянул он, подняв бровь. Что ж это было? Обычная ночь, проведенная в постели со старым любовником?

— Что-то в этом роде. Назови ее доброй встречей…

Не переусердствуй, предупредила себя Линдсей, заметив, как напряглись широкие плечи Райана. Она вдруг остро почувствовала необходимость избавиться от гнетущей тишины, лунного света и вернуться в менее опасное для себя общество. Она с тоской посмотрела на стеклянные двустворчатые двери. Райан словно угадал ее желание убежать от него, он встал между Линд сей и далеким спасительным входом, возвышаясь перед ней точно каменный истукан.

Они не отрывали глаз друг от друга, губы Райана слились в упрямую, твердую линию, щеки Линдсей горели.

Райан хмыкнул и отвернулся, медленно покачав головой.