Читаем Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов полностью

Если тебе случится расстаться с этими господами, не думай, что я сомневаюсь в возможности вести дела, несмотря на это, но не следует попадать врасплох, и только – и если все слегка затягивается, так даже лучше.

Что до меня, если через два-три месяца я буду готов к вылазке в Марсель, то смогу вести себя более уверенно, чем прибыв туда без сил. Снова видел Макнайта, но о его работе ничего не знаю. У меня по-прежнему есть краски, у меня есть кисти, и у меня есть много всего другого. Но не стоит попусту растрачивать порох.

Если бы тебе пришлось расстаться с этими господами, думаю, я, со своей стороны, сумел бы жить так, чтобы тратить, скажем, не более 150 фр. в месяц. Сейчас я этого сделать не могу, но вот увидишь, через два месяца я устроюсь именно таким образом. Если мы будем зарабатывать больше, хорошо, но я хочу гарантировать хотя бы это.

Правда, будь у меня очень крепкий бульон, я бы немедленно пошел на поправку; просто ужас – я никогда не мог получить от этих людей того, чего спрашивал, хоть это и были очень простые вещи. Во всех маленьких ресторанчиках – одно и то же. А ведь отварить картошку совсем не трудно. Нет слов.

Ни риса, ни макарон тоже нет: или они покрыты жиром, или их не готовят, с извинениями – «будет завтра», «на плите нет места» и так далее.

Как ни глупо, но это правда, и вот почему здоровье мое в упадке.

Мне стоило больших мучений решиться, ибо я говорил себе, что в Гааге и в Нюэнене я пытался снять мастерскую и это закончилось плохо. Однако с тех пор многое изменилось, я увереннее стою на ногах – двинемся же вперед. Правда, мы уже потратили столько денег на эту проклятую живопись, и не следует забывать, что траты должны вернуться картинами. Если мы смеем надеяться – а я убежден в этом, – что картины импрессионистов будут дорожать, следует писать их во множестве и не давать падать ценам.

Это еще одна причина, почему нам следует спокойно повышать качество работ и не терять времени. Тогда, как я предвижу, через несколько лет потраченный капитал вернется к нам в виде если не денег, то ценностей [работ].

Теперь, с твоего согласия, я обставлю комнату, купив или арендовав мебель. Погляжу сегодня или завтра утром.

Я по-прежнему убежден, что здешняя природа отлично подходит для работы с цветом. Поэтому более чем вероятно, что отсюда я никуда не двинусь.

Ведь Рафаэлли сделал портрет Эдмона де Гонкура? Должно быть, он превосходен. Я видел публикацию о «Салоне» в «Illustration». Хорош ли Жюль Бретон?

Вскоре ты получишь картину, которую я написал для тебя по случаю 1 мая[16].

Если необходимо, я мог бы разделить мастерскую с кем-то еще и хочу этого. Может быть, Гоген приедет на юг? Может быть, я договорюсь с Макнайтом. Тогда можно будет готовить до́ма.

В любом случае мастерская слишком на виду, и я не думаю, что она может привлечь приличную женщину, а из-за кризиса с женским полом вряд ли можно рассчитывать на совместное житье. Впрочем, здешние нравы кажутся мне не столь бесчеловечными и противоестественными, как в Париже. Но с моим темпераментом совершенно невозможно распутничать и работать одновременно, и в нынешних обстоятельствах придется довольствоваться созданием картин. Счастьем или настоящей жизнью это не назовешь, но что тут сказать – даже эта творческая жизнь, ненастоящая, как мы знаем, кажется мне такой живой, что не довольствоваться ею было бы неблагодарностью.

Отыскав белую мастерскую, я скинул с плеч одну из забот. До того я осмотрел кучу мастерских, и все напрасно. Тебе наверняка покажется забавным, что уборная находится в соседнем здании – довольно большой гостинице, принадлежащей тому же владельцу. По-моему, не стоит жаловаться на это, живя в южном городе, ибо удобства тут редки и грязны, и невольно думаешь о них как о рассадниках микробов.

С другой стороны, у меня есть вода.

Я повешу на стену какую-нибудь японскую гравюру.

Если в твоей квартире есть картины, которые тебе мешают, мастерская при необходимости всегда может послужить кладовой: у тебя не должно быть посредственных вещей.

Бернар прислал мне письмо с наброском.

Очень рад, что ты нашел мать и сестру в добром здравии.

Приедет ли Рейд в Марсель? Суть, возможно, в том, что он любит ту женщину, которая сторонилась нас, чувствуя, что мы, вероятно, не станем поощрять такое сожительство. Я склонен думать, что в этом заключается психологическая причина его возвращения. Ты скажешь, наверное, что в этом случае нам следует предусмотреть все его будущие действия, сохраняя величайшее хладнокровие. Вернешься ли ты в Голландию на время отпуска? Вдруг ты сможешь сделать и то и другое – повидать Терстеха и посетить Марсель для улаживания дел, касающихся импрессионистов, а между двумя поездками отдохнуть в Бреде?

Видел ли ты вновь Сёра?

Жму руку и желаю в этом году такого же солнца, какое сейчас светит здесь. Горячий привет Конингу.

Всегда твойВинсент

Если в следующий раз тебе удастся выслать 100 фр., я смогу ночевать в мастерской уже на этой неделе. Я напишу тебе, какие условия выдвинет торговец мебелью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Персона

Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь
Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь

Автор культового романа «Над пропастью во ржи» (1951) Дж. Д.Сэлинджер вот уже шесть десятилетий сохраняет статус одной из самых загадочных фигур мировой литературы. Он считался пророком поколения хиппи, и в наши дни его книги являются одними из наиболее часто цитируемых и успешно продающихся. «Над пропастью…» может всерьез поспорить по совокупным тиражам с Библией, «Унесенными ветром» и произведениями Джоан Роулинг.Сам же писатель не придавал ни малейшего значения своему феноменальному успеху и всегда оставался отстраненным и недосягаемым. Последние полвека своей жизни он провел в затворничестве, прячась от чужих глаз, пресекая любые попытки ворошить его прошлое и настоящее и продолжая работать над новыми текстами, которых никто пока так и не увидел.Все это время поклонники сэлинджеровского таланта мучились вопросом, сколько еще бесценных шедевров лежит в столе у гения и когда они будут опубликованы. Смерть Сэлинджера придала этим ожиданиям еще большую остроту, а вроде бы появившаяся информация содержала исключительно противоречивые догадки и гипотезы. И только Кеннет Славенски, по крупицам собрав огромный материал, сумел слегка приподнять завесу тайны, окружавшей жизнь и творчество Великого Отшельника.

Кеннет Славенски

Биографии и Мемуары / Документальное
Шекспир. Биография
Шекспир. Биография

Книги англичанина Питера Акройда (р.1949) получили широкую известность не только у него на родине, но и в России. Поэт, романист, автор биографий, Акройд опубликовал около четырех десятков книг, важное место среди которых занимает жизнеописание его великого соотечественника Уильяма Шекспира. Изданную в 2005 году биографию, как и все, написанное Акройдом об Англии и англичанах разных эпох, отличает глубочайшее знание истории и культуры страны. Помещая своего героя в контекст елизаветинской эпохи, автор подмечает множество характерных для нее любопытнейших деталей. «Я пытаюсь придумать новый вид биографии, взглянуть на историю под другим углом зрения», — признался Акройд в одном из своих интервью. Судя по всему, эту задачу он блестяще выполнил.В отличие от множества своих предшественников, Акройд рисует Шекспира не как божественного гения, а как вполне земного человека, не забывавшего заботиться о своем благосостоянии, как актера, отдававшего все свои силы театру, и как писателя, чья жизнь прошла в неустанном труде.

Питер Акройд

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Феномен мозга
Феномен мозга

Мы все еще живем по принципу «Горе от ума». Мы используем свой мозг не лучше, чем герой Марка Твена, коловший орехи Королевской печатью. У нас в голове 100 миллиардов нейронов, образующих более 50 триллионов связей-синапсов, – но мы задействуем этот живой суперкомпьютер на сотую долю мощности и остаемся полными «чайниками» в вопросах его программирования. Человек летает в космос и спускается в глубины океанов, однако собственный разум остается для нас тайной за семью печатями. Пытаясь овладеть магией мозга, мы вслепую роемся в нем с помощью скальпелей и электродов, калечим его наркотиками, якобы «расширяющими сознание», – но преуспели не больше пещерного человека, колдующего над синхрофазотроном. Мы только-только приступаем к изучению экстрасенсорных способностей, феномена наследственной памяти, телекинеза, не подозревая, что все эти чудеса суть простейшие функции разума, который способен на гораздо – гораздо! – большее. На что именно? Читайте новую книгу серии «Магия мозга»!

Андрей Михайлович Буровский

Документальная литература