Мечты

Когда первый шок прошёл, довольно быстро кстати, ведь опыт не пропьёшь, Дар вспомнил, что он может просто запустить поиск артефактов. Он их хозяин теперь. Кинжал не отзывался, а печать нашлась тут же, под доской пола. Обессиленно свалился в кресло. Как жаль!..

Вздрогнул. Зеркало мягко засветилось и отразило отца, сидящего в этом самом кресле. Он насмешливо улыбался:

— Ну что? Утомился от поисков и надежды?.. Огорчу тебя, сын мой, у меня нет других детей, а потому отбиваться от Армоса тебе придётся самому.

Потом лицо и тон его неуловимо изменились, стали мягче:

— Я многое хотел сказать тебе, сынок. Но силы и время моё на исходе. А потому я скажу банальное и очевидное. Я люблю тебя. Прошу прощения за всё и прощаю тебя… Прошу не трать свою жизнь на месть и прочие глупости. Но, — голос посуровел, — если он посмеет посягнуть на тебя или твоё, убей его, как заразу. И возьми то, что и так твоё по древнему праву нашего народа.

Варг помолчал недолго, собираясь с мыслями, и опять сменил тон:

— Я знаю, ты любишь загадки, Дар. Ты ведь всегда любил их, потому и пошёл туда, где служишь. Так вот… У меня есть загадка для тебя. Она не будет лёгкой. Думаю, она станет самой большой загадкой в твоей жизни… Если ты её разгадаешь, то поймёшь мою просьбу. А если исполнишь просьбу, то получишь лучший подарок в своей жизни… Всё. Устал. Прости, сынок и прощай. Люблю тебя.

Зеркало погасло. А Дарос всё сидел, уставившись в него. Вот почему горит камин! Отец иссушил себя сознательно. Оставил ему прощальное послание, когда сил уже не было. А загадка — это возможность отвлечь его и помочь избежать срыва? Или тут ещё что-то?

Мысли роились в голове Дароса. Он перерыл домик, разобрал чуть ли не по доске и бревну. Ничего.

Только одно привлекло его внимание и насторожило. Он и сам не мог понять почему. Мужская рубаха. Казалось бы, ничего особенного. Но что-то с ней было не так. Слишком маленькая для отца, слишком простая. Дарос принюхался. Даже тончайший драконий нюх не улавливал ничего. Заклинание очистки? Зачем? Ну ладно, пусть очистка, мало ли для чего отцу понадобилось так обрабатывать свою одежду. Но размер! Она не налезла бы ему на плечи!

Занимался рассвет. Надо спешить. Дарос собрал оружие отца, книги, печать, пару безделушек, рубаху, что не давала ему покоя. Уложил это всё в пространственный карман.

Отпустил пламя. Стоял и смотрел как горит место, где жил отец на протяжении почти трёхсот лет. Плакал. Для него это и было погребением. Здесь были только он и его боль. Там, где он скоро сожжёт тело отца в присутствии короля и высокородных лордов, будет что угодно, только не скорбь и не любовь.

Там будет пышный ритуал, выверенный до последнего вздоха, роскошные одежды и пафосные речи. Ведь прощаться будут с сыном и братом короля, Командующим армией, что принёс долгий мир им всем. Отца будут громко восхвалять и тихо шептаться о том, что знали все заинтересованные: король устранил брата руками сына, посулив тому в награду титул наследника престола.

Ему придётся видеть и слышать всё это. Держать каменное лицо, ведь высокородные не просят и не оправдываются! Никто не увидит его боль, ярость, стыд и желание мести. Он ведь и правда урождённый высокородный, а теперь ещё и высокий лорд, самый сильный дракон поколения и, вероятно, будущий король. Он умеет терпеть.

Когда угли прогорели, он вытер слёзы. Сбросил рубашку и умылся снегом. Захотелось. Обернулся и взлетел…

* * *

Всё то время, пока Дарос облачался в ритуальные одежды, слушал пафосные речи короля и лордов, сделавших всё для падения отца, когда сжигал его тело, он думал. Это помогало отрешиться от происходящего.

Какую интересную загадку загадал ему отец! Пораскинув умом, он понял, что это не может быть шуткой. Варг слишком изменился, чтобы так шутить. И что-то такое было в его лице, словно он хочет попросить о чём-то, но не может. Потому и придумал всю эту конструкцию. Данное кому-то слово?

Рубашка и пропавший кинжал. Схема примерно выстраивалась у него в голове. Отец, видимо, прикипел к какому-то пареньку из местных. Тот, вероятно, помогал ему в мелочах. А потому Варг решил позаботиться о нём.

Несколько дикая теория, притянутая за уши. Зачем вводить в род, в качестве младшего члена семьи, безродного человека из глухого мира? Это допустимо, собственно для того схема и была придумана в своё время: чтобы обеспечить и защитить любовниц, внебрачных детей, верных слуг. Но зачем так сложно? Можно ведь было дать денег и дело с концом?

Денег он, к стати, в доме не нашёл, хотя знал, что за свои забавы отец, в последние лет восемь — десять стал их брать. Осведомители донесли. Где деньги? Отдал их тому же, кому и кинжал? Мало было? Или та хитрая тварь вымогала оружие зная, что оно олицетворяет?

Отец не показался ему повредившимся умом ни разу с тех пор, как они стали часто общаться. Спокойным, весёлым, счастливым — да, но не безумным. Как он мог так повестись?