Мечты

Когда все участники попойки, кроме дежурных, которые должны были сохранять адекватность и драконов, кого напоить было не в пример сложнее, чем других существ, мирно спали за столами и на подходящих для этого поверхностях, драконы продолжили поминки.

Только теперь без притворства и ложного смирения перед судьбой. Они пили с мрачными лицами и мысленно провожали собрата в путь. Скорбели не только о нём, а и о себе, ведь любой из них мог стать следующим. С уверенностью можно сказать, что каждого из них хотя бы раз за вечер посетила болезненная, бессильная мысль. Чем заслужили они проклятие богов: быть самыми сильными и одновременно самыми хрупкими существами в нескольких мирах?

* * *

Неожиданно случилось так, что они получили к себе в камеру сильного шамана. История с убийствами драконят получила развитие. Похитили ещё одного драконёнка из знати. Они были начеку и потому почти успели. Почти… На месте убийства удалось схватить старого орочьего колдуна. Остальные скрылись.

Орка водворили в камеру. Дарос видел его, пока старика вели, и успел понять о нём многое. Он попался только потому, что сам пожелал. Могущественный колдун! И шёл теперь смирно, по-стариковски шаркая ногами!.. Его, конечно, сунули в самую изолированную камеру, да разве это поможет, если что? Казалось бы: захватили главного исполнителя и, вероятно, вдохновителя преступления. Радуйтесь! А у всех кислые, настороженные лица. Они сами притащили к себе "домой" неслабый такой гемор. Ведь с таким "дедком" у них могло быть только два варианта развития событий: или на департамент вот-вот нападут, дед поможет нападающим и всем им придётся реально плохо. Или старику что-то нужно от одного из них. Пришёл на встречу, так сказать.

Все, в той или иной мере, понимали к кому мог явиться этот вестник судьбы и что за вести он, вероятно, принёс с собой. А потому, с сочувствием поглядывали на Дароса. Тот досадливо кривился: как ни крути, а к деду идти ему. Его он хотя бы не прибьёт слёту. Пытки тут бесполезны, значит, придётся разговаривать. Да, он и не посмел бы. Ведь за то, что он посягнул бы на Смотрящего вдаль, его самого прибил бы Харк.

Харк был одним из его бессменных телохранителей в детстве. Их было несколько и все из разных рас. Так своеобразно позаботился о нём отец, в своё время. Когда он нашёл в себе силы прийти и познакомиться с сыном, то привёл с собой нескольких своих воинов. Те разогнали приставленных Армосом нянек и стали маленькому Дару семьёй. Они сами и их семьи.

Это был самый лучший подарок, какой мог сделать своему ребёнку сходящий с ума дракон. Он позаботился о том, чтобы Дароса вырастили адекватные, любящие существа, которые привили ему разумные представления о мире и о том месте, что он сам должен занимать в нём.

Они до сих пор влияли на него. Любовью и преданностью. И сейчас, направляясь к камере для знатных преступников, в которой даже имелось окно и всё необходимое, Дар, посмеиваясь, думал об этом. Харк и так снимет с него голову за то, что он посмел запереть патриарха его племени. А уж если он сделает это без должного уважения или комфорта… Ему можно будет только посочувствовать. Седой, как лунь, Харк не улучшил с возрастом ни свой характер, ни язык…

* * *

Старый орк отвернулся от окна, когда он вошёл.

— Спасибо.

— Мой воспитатель из вашего народа.

Старик чуть кивнул. Орки не говорили лишнего. "Слова забирают силы и творят реальность", — вспомнил Дар наставления Харка.

— Зачем? — спросил он.

Старик, ветхий и высохший, задумался. Глаза его снова обратились к горизонту, за который садилось солнце. Зачем было такому мудрому существу убивать детей?

— Я принёс жертву, — ответил мудрец через долгое время на не заданный вслух вопрос. — Обратил ваше внимание на то, что творите вы с нашим и другими мирами. Дал пить вам ту же чашу, что тысячелетиями подносили нам вы.

Он опять долго молчал. Они вообще говорили в эту ночь очень мало и с длинными паузами. Для кого-то это было бы странным, но не для Дароса. И это опять же было влиянием Харка: он вбил в него, что нужно обдумывать слова, прежде чем отпускать их творить мир.

— Больно терять близких? — уставился орк на Дара немигающими глазами. — Больно. Ты знаешь, как больно. А другим?.. Так почему вы думаете, что боль других созданий менее ценна для Мироздания?..

Дарос замер, боясь спугнуть это мгновение. Вот же он — ответ на "тот самый" вопрос!!!

— Но как же мы проживём и не выродимся, о мудрейший, если откажемся от жертв?

— Вы продолжаете гневить богов и при этом надеетесь на милость? — с невыразимой насмешкой оскалился старик.

— Но как?..

Дарос чувствовал себя сейчас зелёным мальчиком, который только пытается постигать тайны мира. А старик после очень долгого молчания изрёк:

— Почему ты не отягчаешь свою совесть?

— Не хочу.

Ответ был так себе, но лгать и изворачиваться нельзя, а объяснить самому себе тот внутренний запрет, что был в нём, Дарос никогда полностью не мог. Обосновать, да, но не объяснить.

Мудрец однако удовлетворился этим странным "не объяснением".

— Хорошо. Ты идёшь по пути. Это хорошо.