Мечты

— Правила тут устанавливаю я! Задаю вопросы, и принимаю решения тоже я! Не! Ты!

Он сильнее надавил рукой на её шею так, что лицо стало наливаться краснотой. Скоро она сломается и начнёт умолять. Ученица, однако, в очередной раз, удивила его. Просипела:

— Если научишь меня этому и настоящей магии, я буду кормить тебя. Обещаю…

Рефлекторно он сдавил её горло ещё сильнее. Потом опомнился и отпустил совсем. Уселся на землю. Запрокинул голову:

— Как ты узнала?

— Что ты дракон?.. Ты прокололся много раз, учитель. Все эти оговорки, зацикленность на небе… У тебя депрессия в пасмурные дни, когда не видно солнца, ты замечал? И то, что ты очень плохо переносишь смену дня и ночи, а ещё грозу… Небо зовёт тебя тогда сильнее, чем обычно, да?

Лицо Варга исказила судорога боли. Потому Кира быстро отвернулась и закончила чуть шутливо:

— Ну, и для малышей: у тебя иногда вертикальный зрачок, учитель.

Несмотря на передышку, данную ему, дракон всё не мог собраться. И отвести глаз от неба. Потому она ляпнула:

— Я только не до конца понимаю, почему ты не летаешь?

Это вырвалось случайно, она не хотела. Правда! Просто именно этот вопрос частенько болтался у неё в голове в последние месяцы, он и вырвался первым. Кира вжала голову в плечи, ожидая чего угодно, но только не того, что он тихо ответит:

— Моя сущность мертва. Мне никогда не обернуться, не взлететь. И проживу я уже совсем недолго, особенно по драконьим меркам…

— Что случилось с тобой? И почему ты здесь, а не со своим народом?

Варг хмыкнул, не отрывая глаз от неба:

— Всё ты поняла, умная девочка. И поманила меня тем единственным, чем можешь соблазнить и склонить договариваться с тобой… А об этом… Я наказан и изгнан. Магию из меня вытянули и оставили ровно столько, чтобы у меня хватило времени «раскаяться» или, зная меня, пройти пытку бессилием и желанием отомстить. Я ведь ничего не могу сейчас. Остались крохи…

— За что?

Кира вся подобралась и заворожённо смотрела на него. А он так и не отвёл глаза от неба:

— Если ты хочешь ненавидеть кого-то из нашей братии, то ненавидь меня, а не тех жалких детей, что участвуют в ваших смотринах! — жёсткая и циничная улыбка искривила его губы. — Брать то, что предлагают… что может быть более жалким?! Я брал то, что хотел и сколько хотел. Серебряный дракон из ваших сказок, помнишь?

Он, наконец, повернулся к ней и с жестоким любопытством уставился на неё. Киру затошнило.

— Скольких ты убил?

— Несколько тысяч, думаю. Не считал. И мои обвинители устали считать на третьей тысяче. Этого и так с лихвой хватало для смертного приговора… Мне заменили его, чтобы не вызвать скандал. Для всех, я удалился от дел…

Киру трясло от ужаса. Её полувсхлип-полукрик пронёсся по поляне:

— Зачем?!

Дракон безразлично пожал плечами:

— Жажда… Желание почувствовать себя живым… Вы, люди, так ярко всё переживаете… Это искушает…

Он повернулся к ней. Лицо приобрело хищное выражение, глаза светились даже на на ярком утреннем солнце. Ему было трудно говорить сейчас, когда инстинкт и воспоминания брали верх, но он сказал, почти прошипел:

— Ты права… Мне вырвали зубы, и я безопасен… Радуйся… Потому, что будь это не так, я сожрал бы тебя… Не спасло бы то, что ты нравишься мне по-настоящему. Я просто не удержался бы…

И ослепительно улыбнувшись ей улыбкой, в которой, как молния, промелькнула тень его былой красоты и силы, он светским тоном закончил:

— Ты всё ещё хочешь "кормить" меня, Кирия?

Глава 3

— Я отдам тебе столько, сколько получится, учитель. Учитывая то, что мне нужно помогать сестре и как-то учиться.

Варг скривился:

— Тут диктуешь ты, моя ученица. Я возьму столько, сколько ты дашь. Ведь сам взять не могу ничего.

Кира хотела спросить, потом стушевалась. Помолчала и решилась:

— Чтобы передать силы, мне придётся целовать тебя или… Прости, учитель, но так пишут в твоих книгах, и на это намекают наши сказки…

Варг расхохотался:

— Ну уж нет!.. Я, скорее, отношусь к тебе как к дочери, что очень забавно само по себе. Ведь девочки у нас не рождаются никогда.

Кира, несмотря на обстоятельства, немного загордилась. Шутка ли: дракон признался, что любит её как дочь… Ну, ладно, не любит… Она поняла, что с любовью у этих тварей всё обстоит сложно. А если точнее, то любить они не умеют, от слова совсем. У неё даже была теория. И состояла она в том, что драконы потому и лезут к людям, что хотят согреться, пусть у чужой, но любви или ненависти. Они прямо-таки жаждут испытать эти чувства. Пусть отражённые и неполноценные. В процессе насыщения они ломают игрушку, что так привлекла их свежестью эмоций, и идут, вернее, летят искать новую.

— А как вы… размножаетесь? Я читала, конечно, но в книгах на нашем языке об этом есть так мало. А ещё, твои объяснения, учитель, более точные и…

— Честные? Не приукрашенные? — ухмыльнулся дракон. — Изволь. Детей нам рожают наши наложницы. Те самые, которых отдаёте вы. Но случается это не часто и прямую зависимость между какими-то качествами девушек и частотой зачатия, наши учёные так и не нашли… Во время родов мать, конечно, умирает.