Мечты Энни

Энни уже открыла рот, собираясь принести извинения за все те слова, которые сказала в адрес Эрика, а еще напомнить Сильвии, что они все-таки подруги и обещали оставаться друзьями всегда. И что последние два года она скучала по ней так, что невозможно описать словами. И что нет никого, с кем бы она могла поговорить так же, как с ней. Сказать, что Сильвия единственный человек, которому она может доверить сокровенные мысли. Спросить ее, помнит ли она, как они частенько убегали в дамскую комнату, чтобы посмеяться, потому что только они находили ситуацию забавной, в то время как остальные относились к ней со всей серьезностью.

Сильвия допила кофе и потянулась к шляпе и солнцезащитным очкам.

— Спасибо за бодрящий напиток, миссис Менин.

Момент был упущен.

Они пошли в холл. Сильвия положила руку на замок, подарив Энни ослепительную улыбку.

— Ну, тогда до встречи, или, как сказала бы ты, «пока».

Энни, кивнув, произнесла:

— Пока.

Но не могла же она позволить Сильвии уйти из своей жизни. Она сделала шаг вперед, крикнув:

— Сил!

Сильвия не услышала. Она повернула замок, и вдруг ее тело начало сгибаться. Она прислонилась лбом к двери, а потом повернула прекрасное лицо к подруге.

— Боже мой, Энни, — прошептала Сильвия. — Я так несчастна, что, кажется, могу умереть.

Эрик ненавидел ее за то, что она не смогла родить ему ребенка. Он был согласен даже на девочку, поскольку девочки тоже могут быть адвокатами, к тому же все знали, что именно отец ответственен за пол будущих детей. А сейчас Сильвию ненавидела вся семья, потому что она их подвела. И чем больше они ее ненавидели, тем более вызывающе Сильвия себя вела. Ведь это был единственный известный ей способ защищаться, в противном случае она бы просто спасовала.

— Я ношу самые нелепые наряды, Энни. Миссис Черч недовольно поморщилась, когда в прошлое воскресенье я появилась на мессе в этой шляпе. Я напиваюсь и отпускаю грязные шутки громким голосом на званых вечерах, и вообще веду себя вызывающе. — У Сильвии вырвался смешок. — Вообще-то шокировать людей — веселое занятие, но от этого Эрик ненавидит меня еще сильнее.

— О Сил! — печально произнесла Энни.

Они уже вернулись в гостиную и сидели на диванчике. Энни держала подругу за руку. Сильвия не плакала, однако ее глаза неестественно блестели, а вокруг губ появились глубокие морщины. Она так сильно сжимала руку Энни, что той было больно.

— А ты была у врача?

— Он не обнаружил никаких отклонений от нормы. Сказал, что мне следует расслабиться и прекратить постоянно думать об этой проблеме. — Она еще сильнее сжала руку Энни. — Если бы я только могла! Каждый раз, когда у меня начинаются месячные, я чувствую физическое недомогание.

— Должно быть, все дело в Эрике, — предположила Энни.

Сильвия сделала вид, что очень удивлена.

— Уж не намекаешь ли ты на то, что кто-то из Черчей может быть небезупречен?

— Извини, я не подумала, что это считается преступлением.

— Вообще-то так оно и есть, — сказала Сильвия. — Я как-то предложила Эрику сходить к доктору вместе. Он в это время наливал чай и в гневе выплеснул его на мои ноги. Это случилось именно в то утро, когда ты пришла меня навестить. Ты тогда не попросила меня показать ноги, так ведь? — Сильвия отпустила руку Энни, встала и начала ходить взад-вперед перед камином. — Ты была права, Энни. Тот синяк на совести Эрика. Он не часто меня избивал, и я защищалась, как могла, но Господи, если бы ты только знала, как же я ненавидела тебя за то, что ты обо всем догадалась. — Она с любопытством взглянула на Энни. — А ведь он тебе никогда не нравился, правда?

— Мне он казался жестоким.

— Но самое ужасное в том, Энни, что я по-прежнему его люблю. — Сильвия подошла к окну и выглянула наружу. Забор, разделяющий участки Менинов и Каннингхэмов, поскрипывал на ветру. — Трудно поверить, но Эрик тоже меня любит. Ненавидит и любит одновременно. Заниматься с ним любовью — наслаждение, однако это все, что у нас осталось. Остальное — сплошная дрянь.

Все, что сейчас говорила ее подруга, для Энни было за гранью понимания.

— Если бы Лаури хоть пальцем меня тронул, я бы развернулась и ушла, и никогда больше не возвратилась.

— Вероятно, ты его не настолько любишь.

— По-моему, мы говорим о разных видах любви. Я понимаю, почему ты рассердилась, когда я как угорелая примчалась в Беркдейл. Видя, как хорошо мы с Лаури ладим друг с другом, ты, должно быть, просто позавидовала…

— Ради бога, Энни! — сердито воскликнула Сильвия. — Я скорее вышла бы за черта лысого, чем за твоего Лаури. Я бы и за миллион фунтов не стала женой Лаури Менина.

Энни показалось, что ей нанесли удар в солнечное сплетение.

— Но это же глупо! — обессилено сказала она.

Встав с дивана, Энни подошла к окну. Она заметила золотистый автомобиль, припаркованный снаружи.

— Боже, эти сапоги меня просто убивают. — Сильвия расстегнула змейки и сбросила обувь. — У тебя есть что-нибудь выпить?

— В кухне с Рождества осталось немного хереса.

— Это то, что надо. Большую порцию, пожалуйста, тройную, четвертную…