Мечты и жизнь Сары Бродерхауз

— Просто я не хочу, чтобы ты мучилась из-за него.

— Я и не мучаюсь, — сказала Сара.

— Он тебе звонит, пишет? — спросила Лаура.

Раз спрашивает, значит не знает.

— Нет, никогда.

Он названивал ей отовсюду — из Милуоки, Хэммонда. Всякий раз она давала себе слово, что повесит трубку, если это он, но, услышав его голос, ничего не могла с собой доделать. Он говорил ей то, что она сама думала. Он предупреждал, что без него ее жизнь будет пуста и бесцельна.

— Еще один вопрос и больше ни гугу, — сказала Лаура. — Ты увлеклась им потому, что он женатый?

— Я сначала даже не знала, что он женат, — ответила Сара спокойно.

Когда она это обнаружила, она прошептала! «У меня связь с женатым мужчиной!» Ни у кого из ее знакомых такого не было.

— Говорят, тут кто-то замуж собрался? — спросил Мэрвин.

Огни рекламы «Все для рыболова» то вспыхивали, то гасли за его спиной. Мэрвин приторговывал блеснами и прочими рыболовными снастями.

— Через неделю, — сказала Лаура.

Они сидели в баре. Правая рука Мэрвина лежала на стойке. На кисти не хватало трех пальцев.

— Ничего парень-то?

— Хороший, — ответила Лаура.

— А почему черви вылезают из земли во время дождя? — спросила Сара. Мэрвин торговал и червями.

Он скривил рот и не удостоил ее ответом.

— Я думаю, это потому, что им тонуть неохота, правильно? — допытывалась Сара.

Мэрвин достал пару бутылок пива из холодильника и выставил на стойку перед двумя мужчинами, собравшимися, судя по высоким резиновым сапогам, на рыбалку.

— Опасное тут местечко, — тихо сказала Сара.

— Не бойся, все нормально, — сказала Лаура. — Мэрвин знаком с нашим папой.

Она слезла с табурета и подошла к музыкальному ящику. Едва она опустила четвертак, зазвучал голос Глена Кемпбелла. Она вернулась к стойке. Вечерело. За их спинами на потрескавшемся линолеуме стояли столики с красным пластиковым покрытием.

— Вы что, девчата, — близняшки? — спросил один из рыболовов. — Мы вот тут с приятелем заспорили.

— Да, мы — близнецы, — сказала Лаура, снова взбираясь на табурет.

— Уверен, что вы порядочно народу одурачили, — сказал рыболов, натягивая кепочку.

— Да, быть двойняшками ужасно весело, — сказала Лаура.

— Я в детстве тоже мечтал, чтобы у меня был братишка-близнец. — Он подался вперед, чтобы лучше разглядеть сестер. Сара тоже посмотрела на него.

— Все так говорят, — сказала она. — Это от одиночества.

Когда ей было восемь, она чувствовала себя такой одинокой, что выдумала себе тайную подругу.

— Послушай, ты не знаешь, когда в этой забегаловке веселятся? — спросил первый.

— По субботним вечерам здесь играет оркестр, — сказала Лаура.

— А ты приедешь сюда в субботу?

— В субботу я выхожу замуж, — сказала Лаура.

— Слишком ты молода, чтоб замуж выходить, — сказал он, покачал головой и засмеялся.

— Ну, уж не такие мы молоденькие, — выпалила Лаура. — В июне колледж окончили.

— Здесь, в городе? — спросил он.

— Ага, — сказала Лаура. — Она взглянула на Мэрвина. — Я проголодалась, — сказала она. — Польская колбаса есть?

— Вам одну на двоих? — спросил Мэрвин.

— У меня найдется для нее колбаса, — сказал один из рыболовов.

— Я что-то не то сказала? — прошептала Лаура, повернувшись к Саре.

Когда Сара раньше работала официанткой, она не думала о себе как об официантке. Когда она слала с женатым мужчиной, она тоже не причисляла себя к тем, кто путается с чужими мужьями. Лаура не стала бы заниматься ни тем, ни этим. Кто был прав? Сара через зеркало посмотрела на Лауру. Рядом с ней она увидела себя, будто в чьем-то сне.

— Вообще-то, вы что за пташечки? — спросил рыболов.

— Мы — двойняшки, которые зашли выпить пива. — Она обняла Сару одной рукой, как дома.

Теперь Лаура покидала Сару ради Мэтью Ренда. Освободившись от общества Лауры, Сара ощутила себя воздушным шариком, который раздувается, колеблется и вдруг отрывается от привязи. Сара увидела себя летящей по небу с расплывающимся лицом и загребающими воздух руками.

Два

У женщины из Сариного сна были лазурные глаза. Она шла по улице городка на Среднем Западе, миновала белый каркасный дом с жалюзи на окнах. Черный кот во дворе поднял лапу над сломанным цветком и превратился в кота белого. Ее мама прошла, как кот, безупречно размеренным шагом, по растрескавшемуся цементу позади клена, с которого чуть не до земли свешивались гроздья крылатых семян. Казалось, из клена вот-вот брызнет сок и заструится по коре. Лазурные кошачьи глаза не мигали и все видели. Она крикнула:

— Это я, — Сара!

Она стояла на широкой передней веранде дома, где жили старые тетки — бабушкины сестры. На улице за ее спиной было тихо. В доме не всегда была такая темень. Она потянула за ручку стеклянную, занавешенную изнутри дверь и вошла в прохладную прихожую. Где-то тихо жужжал какой-то мотор, не нарушая звонкой тишины, стоявшей в комнатах. Пахло землей.

— А я знаю, какая из двух пришла, — крикнула из гостиной Милдред. Голос был дребезжащий и все-таки мелодичный. Тетя была натурой музыкальной.