Мечты камня (ЛП)

— Так же или сильнее, чем ты будешь жалеть всю жизнь о том, что не убил меня, когда мог, Артмаэль? — встаю между ним и Линн, которую он, кажется, хочет продолжить мучить, если не прикосновениями, то взглядами и словами. — Это всё твоя вина, Артмаэль. Ты мог это предотвратить. Сможешь теперь житьс этим? Ты ведь мог этого избежать…

Не слушай его.

Это не твоя вина.

Ты запер его в темнице.

Ты не мог предугадать, что он сбежит.

Всё в порядке.

Вот только ничего не в порядке. Я мог бы найти тысячу оправданий, но знаю, что он прав. Я не смогу с этим жить. Не смогу себе простить. Не смогу быть королём, каким собирался стать, пока не убью его собственными руками. Пока не отомщу за себя, за отца и за Линн. Он убил нас всех в том или ином смысле.

Теперь настал его черёд умереть.

Убей-убей-убей-убей-убей…

Я повешу его тело на дереве и оставлю на растерзание падальщикам. Чтобы даже после смерти он не обрёл покоя.

Делаю шаг к нему. Второй. Третий. Чтобы остановиться прямо перед ним, мне хватило четырёх шагов. Здесь мало места, но достаточно, чтобы нанести удар. Я сражался с людьми. Я побеждал чудовищ.

Этот подонок не протянет и нескольких минут.

Но он не так прост, как кажется. Он тоже владеет мечом. В конце концов, он дворянин. Скрестив оружие, мы кружим по тесной комнатке. Мой мозг затуманен ненавистью, а он весьма проворен, несмотря на свой возраст. У него была хорошая подготовок. Большой опыт.

Когда я нападаю, он отражает удар. Когда он делает выпад, я блокирую его меч, но удар оказывается настолько сильным, что мне приходится стиснуть зубы.

Я сейчас не в лучшей форме. У него преимущество.

Первый удар я блокирую.

От второго уворачиваюсь.

Третий застаёт меня врасплох и заставляет терять позиции.

Четвёртый — это пинок в живот и попытка повалить на пол. Меч вылетает из моей руки. Согнувшись пополам, я пытаюсь восстановить дыхание. Больно, но не так сильно, как от осознания того, что я не смог защитить Линн. Что я не смог ничего для неё сделать. Что не выполнил все свои обещания ей. Что не был рядом. Что не уберёг её.

На глаза набегают слёзы. От злости. Мне тяжело дышать. Я тянусь к мячу, но Кенан наступает на мою руку. Раздаётся хруст. Что-то ломается. Я задыхаюсь.

Прости меня. Прости меня, Линн. Прости меня, отец. Прости меня, Сильфос.

Я не тот король, которого вы хотели. В которого верили.

Я не гожусь для этой роли.

— Это и есть тот великий герой, о котором все говорят? — насмехается он, перенося весь свой вес на мою руку. Я открываю рот в безмолвном крике. — Ты просто мальчишка. Покончить с тобой будет так же просто, как с твоим папашей…

Он поднимает меч. Я чувствую, что всё. Это конец. Я никогда не не надену корону. Никогда не сделаю её счастливой. Закрываю глаза. Сжимаюсь. Хочу сказать ей в последний раз, что люблю её…

Умираю.

Но почему-то смерть не наступает.

Меч, не коснувшись меня, с грохотом падает рядом на пол. Я распахиваю глаза. Надо мной хрипит массивная фигура Кенана. Его шатает. Освободившуюся руку я прижимаю к груди. Крови нет, но больно так, что вот-вот могу свалиться в обморок.

Ублюдок издаёт низкий, гортанный, прямо-таки нечеловеческий рёв.

Рука выдёргивает кинжал из его горла.

Безжизненное тело падает рядом со мной — так близко, что я могу до него дотянуться. У него распахнуты глаза, он смотрит на меня, но уже не видит. Мне кажется, он пытается рассмеяться, но изо рта раздаётся бульканье, и тут его начинает тошнить кровью. Тёмная жидкость — почти чёрная в этой темноте — пачкает мою одежду, ещё горячая.

Позади него Линн падает на колени. От неё слышится что-то вроде стона. Кинжал всё ещё в её руке. Она склоняется над его телом. С криком, пронизанным яростью и болью, она вонзает лезвие в спину Кенана.

Один раз.

Второй.

Третий.

Я хочу сказать ей, что он уже мёртв, но она рыдать и продолжает наносить удары, пока от Кенана не остаётся одно кровавое месиво из ошмётков кожи и плоти.

Мне приходится остановить её. Уцелевшей рукой я хватаю её за запястье, и она поворачивается ко мне, но взгляд остаётся невидящим. Не знаю, стоит ли обнять её. Не знаю, смогу ли. Она отскочит? Боль простреливает руку до самого плеча. Дыхание перехватывает, мир вокруг качается, но я держусь. Я не смог бы обнять её, даже если бы захотел.

А я хочу.

Хочу, чтобы она знала, что может поделиться со мной. Что она не одна. Что она никогда больше не останется одна.

Всё кончено.

— Линн…

Я зову её по имени, тихо, но этого достаточно, чтобы сломать стену и достучаться до неё. Она замирает. Смотрит на руку. От осознания — или, может, по инерции — резко разжимает пальцы. Кинжал падает на пол с глухим стуком. Я делаю вдох. Она опускает руку.

Несколько минут мы стоим молча, глядя на труп, будто опасаясь, что он оживёт.

Но он не оживает.

ЛИНН

Кровь. Я вся в крови. Кенан весь в крови. Пол весь в крови.

Весь мир в крови.

И мне это нравится.

Я смотрю на свои руки, погружённые во мрак тёмной комнаты. Только свет луны раскрывает то, что они испачканы. В этой темноте можно подумать, что это что-то другое. Например, грязь после дождя. Или какая-нибудь еда. Что угодно.

Но это кровь.

Его кровь.