Мечты камня (ЛП)

Улыбаюсь, как дурак, наверное, потому что потерял много крови. Она не замечает, потому что в этот самый момент занята тем, что помогает мне подняться, на что я сам сейчас неспособен. Она снова что-то говорит, кричит, но я ни слова не понимая. Что-то про легенды? Меня выносят из пещеры, хотя я едва что-то вижу, потому что веки слишком тяжёлые. Опущу-ка их на секунду. Про себя отмечаю, что, когда она волнуется, то кричит громче обычного. Не знаю, откуда взялась такая мысль, но она греет мне душу, сам не знаю почему.

— …толку-то, что ты одолел жуткое чудовище, как настоящий герой, если в итоге некому будет об этом рассказать?

Ничего не отвечаю. Все мои силы сосредоточены на том, чтобы вспомнить, как двигать ногами. И при этом не думать о крови, стекающей по моей рубашке.

— Сейчас доберёмся до ближайшей деревни и попросим там помощи, — решает она. Не могу понять, говорила ли она что-то перед этим.

Хасан придерживает меня с одной стороны, и я пытаюсь удержаться в вертикальном положении. Это оказывается намного сложнее, чем должно быть. Кажется, меня сейчас вырвет.

— Ну, согласись, это был очень героический момент. Об этом подвиге будут слагать легенды и через сто лет!

— Это было полное безумие, — вздрагиваю и открываю глаза. Линн смотрит на меня. Я сказал это вслух? — Чтобы стать королём, тебе нужно, как минимум, вернуться в Сильфос. Если тебя убьют в пути, никакого толку от твоей славы не будет.

Кладу голову на её плечо. Боюсь, она даст мне за это пощёчину, но, как ни странно, она позволяет, за что я ей крайне признателен.

— Если бы я не знал тебя, подумал бы, что ты волнуешься о своём принце.

— Ещё один труп на моей совести? К чему мне лишние проблемы?

Её ответ отчего-то не кажется мне таким равнодушным, как ей бы хотелось. Улыбаюсь, хотя не знаю, откуда у меня есть силы на это, ведь столько мышц задействованы одновременно. Честно говоря, она может быть довольно милой, даже когда не пьяна. И от её тела, поддерживающего моё, исходит такое приятное тепло. Вздыхаю.

Должно быть, я умираю.

ЛИНН

По пути в ближайшую деревню Артмаэль теряет сознание, а я несколько раз оказываюсь на грани сердечного приступа за то время, пока мы, ворвавшись в первый попавшийся трактир, зовём на помощь волшебника и ждём. Я уже сто раз обозвала себя идиоткой за то, что беспокоюсь за этого кретина с замашками героя, которому в голову не пришло ничего лучше, кроме как броситься в тёмную пещеру против монстра в три раза больше него самого, размахивая своим дурацким мечом. Гениальная идея, ничего не скажешь.

Но в итоге у него всё-таки получилось справиться с мантикорой. Если он окочурится, то будет припоминать мне этот свой подвиг до конца наших дней. Даже после того, как наши пойти разойдутся, он всё равно будет раз в месяц присылать мне письма со словами: «Эй, плебейка, помнишь, как я убил ту мантикору? Это было невероятно».

Хочу, чтобы принц выжил, просто чтобы убить его собственными руками.

Хасан предпринимает несколько попыток успокоить меня, пока я накручиваю круги по общей комнате постоялого двора, и я в наказание отправляю его в комнату. В конце концов, первым, кто пошёл в пещеру и привлёк внимание зверя, был он. Ну как можно было додуматься до такого? Неужели ни у одного из моих спутников нет ни капли здравого смысла?

Наконец, после, на мой взгляд, непростительно большого опоздания в трактир заходит мужчина и представляется целителем, которого мы вызывали. Чтобы хоть как-то снять напряжение, я ввожу его в курс дела, пока мы поднимаемся по лестнице в комнату, где Хасан и я уложили принца, всё ещё не пришедшего в себя. Бедняга-целитель с настоящим профессионализмом принимает на себя удар в виде моей истерики.

А я ведь всегда была спокойной женщиной. Будь проклят Артмаэль Сильфосский.

Я реально готова его убить!

Когда мы заходим в комнату, он лежит в том же положении, в каком его оставили по прибытии: мы сняли ему рубашку, перевязали рану — не без помощи хозяев трактира — и положили мокрую холодную ткань на лоб, но это всё, чем мы смогли ему помочь. Хасан дал ему зелье, которое вроде как должно было унять боль, — не знаю, сработало ли оно, потому что Артмаэль так и не пришёл в себя. К этому моменту повязки успели пропитаться кровью, а лицо, как мне кажется, стало ещё бледнее. Как у мёртвого.

Стараюсь не думать об этом и жестом сигнализирую целителю, чтобы приступал.

Сама жду, присев на край кровати. В руках тереблю сумку со всеми своими сбережениями. Мне пришлось потратить часть, чтобы оплатить постой на троих, и наверняка ещё придётся отдать несколько монет волшебнику за лечение. Чёртов Артмаэль! Как он вообще посмел пострадать? Теперь мне приходится тратиться на него. Да, точно. Я злюсь и переживаю из-за денег, а не из-за него самого.

Кого я пытаюсь обмануть? Да я бы отдала всю сумку этому чёртову целителю, лишь бы принц снова открыл глаза и подразнил меня за то, что так волнуюсь о нём. О да, если бы он увидел, в каком я сейчас состоянии, он бы много чего наговорил по этому поводу.