Мечты камня (ЛП)

— Всё хорошо.

Я целую его, словно пытаюсь это доказать. Потому что это правда. Всё хорошо. Всё очень хорошо. Наверное, это первый раз, когда я испытываю желание, бегущее по венам, распаляющее изнутри. Первый раз, когда я хочу увидеть, что скрыто под одеждой. Первый раз, когда два прижавшихся тела не кажутся мне пыткой. Первый раз, когда я по-настоящему хочу, чтобы меня приласкали. Потому что если один только поцелуй вызывает во мне такие эмоции, то что будет, когда его губы пройдутся по всей моей коже? Что будет, когда я почувствую его всем телом?

Он может исцелить меня. Может показать, что для меня ещё не всё потеряно.

— Я не хочу, чтобы ты потом пожалела об этом… — шепчет он прямо мне в губы, тогда как его руки уже гладят меня по спине, а мои собственные ладони уже скользят по его груди вниз.

— Я не пожалею.

Мы снова целуемся, с новой силой, с ещё большей потребностью друг в друге. Когда его губы касаются моей шеи, я не могу сдержать низкого стона. Когда мои руки забираются под его рубашку, он задерживает дыхание. Нет, о таком точно нельзя пожалеть.

Не прекращая следующий поцелуй, обернувшийся настоящим безумием, мы падаем на кровать, прижатые, переплетённые, неразделимые. Я немного отстраняюсь, чтобы посмотреть на него сверху: на то, как раскраснелись его щёки и полностью сбилось дыхание. Я заставляю его немного приподняться, чтобы стянуть с него рубашку через голову. И рассматриваю его так, как никогда ни на кого не смотрела. Обычно мне плевать на чужие обнажённые тела. Все они одинаковы. Но только не он. Я провожу пальцами по его груди, в которой взволнованно колотится сердце, по лицу, повсюду — вот у него шрам на плече, а здесь, на боку, пара родинок…

Он сглатывает. Его пальцы скользят по моим ногам, утягивая за собой наверх ночную рубашку. Я его не останавливаю. Хочу, чтобы его руки коснулись меня везде. Чтобы они узнали о моём теле всё, что хотели. Хочу, чтобы он позволил мне почувствовать удовольствие, которое я всё время давала другим, но никогда не получала в ответ.

Поднимаю руки. Медленными ласками, которыми он покрывает каждый сантиметр моей кожи и распаляет желание ощутить его ещё ближе, он снимает с меня ночнушку.

Я не чувствую неловкости, будучи обнажённой перед ним, даже когда замечаю его взгляд. Я видела желание многих мужчин, но не в глазах Артмаэля.

Я могу ему доверять.

Обхватываю его лицо ладонями. Мы оба закрываем глаза и снова целуемся. Снова прижимаемся друг к другу. Когда он проводит руками по моей спине, слегка царапая зубами шею, я едва сдерживаю стон, но накланяюсь к его уху.

— Пусть это будет, как поцелуи… — шепчу я то ли ему, то ли самой себе. — Пусть это будет… так, будто я нечто большее, чем просто развлечение.

Он ничего не говорит. Только ещё сильнее вцепляется в меня руками. А я ещё сильнее вцепляюсь в него.

Мы теряемся друг в друге. Остаются только тела, вздохи, стоны, ласки. И всё хорошо. Мы касаемся друг друга везде, изучая, кусая, царапая, убивая, разрушая, чтобы возродиться вновь в нежных объятьях. Мы двигаемся, потеем, меняемся местами, сдаёмся без боя. И я как будто делаю это впервые, несмотря на все те годы, когда ко мне прикасались другие. Будто я не знала, что это на самом деле такое. Потому что до этого самого дня я не знала, на что способно одно ласковое движение. Один-единственный поцелуй. Не знала, что такое дрожать от желания, не знала, как это — отключить голову, потерять счёт времени, позабыть про весь мир, когда между двумя людьми не остаётся свободного пространства.

Я не знала, что значит взорваться, распасться, раствориться, забыться, будто это тело мне не принадлежит.

Я не знала, каково это, когда кто-то кончает, но продолжает целовать, обнимать, утыкаться носом в твоё плечо. Раньше, когда всё заканчивалось, я пыталась отстраниться. Но пока Артмаэль дышит мне в шею, я могу только провести пальцами по его волосам и закрыть глаза. И в этот самый момент наши липкие тела вовсе не кажутся мне чем-то отвратительным.

Мы остаёмся лежать так, молча, тяжело дыша, пытаясь успокоить сердцебиение, долго-долго обнимая друг друга.

— Можно… я останусь? — шепчет он слабым голосом.

Открываю глаза и вижу перед собой потолок, а затем смотрю на него, всё ещё прижимающегося щекой к моему плечу. Глажу его волосы.

— Останешься?.. Спать? Здесь?

Он медленно приподнимается. Словно боится отказа. Будто сомневается в своих словах.

Не могу сдержать улыбку. Никто прежде не хотел остаться ночевать со мной.

Никогда ещё я не просыпалась рядом с кем-то.

— Можешь.

Артмаэль поднимает голову, но я не даю ему вставить слово.

Мы снова целуемся.

Хотя бы на одну ночь мы можем притвориться, что за пределами этой кровати ничего не существует.

АРТМАЭЛЬ

Я просыпаюсь утром с первым лучами солнца, но с чувством, что закрыл глаза всего несколько минут назад.