Мечты не ждут

— И закона нет, и узнавать нечего.

— Это мы увидим... но позже. — Он резко свернул на боковую дорогу. — Мы почти у цели. Давайте объявим место застройки нейтральной зоной и возобновим нашу дискуссию за выпивкой.

Линк начал говорить о своем проекте. Эван постепенно расслабилась, а вскоре его энтузиазм передался и ей. Заходящее солнце делало таинственно-нереальными брошенные здания, стоящие недалеко от берега, а весь участок, подсвеченный багровыми лучами, представлял собой на редкость эффектное зрелище. По словам Линка, проект был не столь уж масштабным, зато давал ему возможность несколько месяцев жить дома. Когда небо стало темнеть, они пошли обратно.

— Вы хотите именно этого? Жить дома? — спросила Эван, остановившись у машины.

— Пока да. Мод должна находиться здесь из-за матери. Дженни тоже не мешает какое-то время пожить на одном месте. Боюсь, последние два года мы кочевали, как цыгане.

Он открыл ей дверцу, и Эван со вздохом уселась в машину.

— Что-нибудь не так? — Линк замер, одной рукой опираясь на крышу автомобиля, а другой на открытую дверь.

— Я просто задумалась. О цыганской жизни. Об интересных местах. Париж, Лондон, Рим. Никаких корней, никаких связей, никакой ответственности. Звучит волнующе... просто замечательно. — Эван откинула голову на спинку кожаного сиденья, закрыла глаза и даже не шевельнулась, когда Линк скользнул на свое место.

— Взгляните, — кивнул он на ветровое стекло.

Горящий шар, уже наполовину ушедший в океан, как бы замер в нерешительности между светом и тьмой, проводя огненным пальцем по воде, который оставлял за собой неровный след.

Линк снова положил руку на спинку и лениво перебирал ей волосы, а Эван, не отрывая глаз от сверкающей полусферы, едва переводила дыхание. Сердце готово было вырваться из груди, в ушах шумело, тело обдало горячей волной. Ей грозила опасность.

— Линк, думаю, нам пора.

— Сейчас, — пробормотал он, продолжая играть ее волосами, ласкать обнаженную кожу.

Но Эван позволяла ему эти вольности, чем он и пользовался, изучая губами ее шею, ухо, чуть прикусывая мочку.

— Вы такая мягкая... такая приятная. — Глаза цвета ночного неба будто стремились заглянуть ей в душу, пальцы нежно массировали виски, потом странный взгляд остановился на ее губах и тут же скользнул прочь. — Здесь происходит что-то особенное. Вы чувствуете, Эван?

Та лишь молча глядела на него. Загипнотизированная его взглядом, испуганная натиском чего то дикого, грозящего сломать преграды, которые она сама возводила. Разум твердил, что она совершает ошибку, но другой голос заставил его замолчать.

— Иди ко мне... обними меня, — прошептал Линк.

Закрыв глаза, она потянулась к нему, обхватила руками его голову, запустила пальцы в густые золотистые волосы, нетерпеливо приоткрыла рот.

Поцелуй был страстным, долгим, жадным. Язык Линка играл с ее нижней губой, потом скользнул внутрь, задавая медленный, соблазняющий ритм. Эван ощущала свежий запах. Возбуждающе мужской. Манящий. Вдыхая его, она неистово участвовала в этой игре. Пространство и время исказились, реальность сместилась, как послеполуденное солнце. Остался только Линк.

Его ладони скользят по тонкой материи, лаская ее грудь, затем он начинает расстегивать пуговицы. Вне себя от нетерпения Эван хватает эту руку и направляет под блузку. Пальцы гладят, мнут, сжимают атласные на ощупь соски, доводя их обладательницу до состояния, близкого к помешательству. Внезапно Линк замирает, и она слышит его хриплый голос:

— Дорогая... мы должны остановиться.

Эван на миг припала к нему. С первым нормальным вдохом пришел... стыд. Не поднимая головы, она думала о том, как ей теперь оторваться от его плеча, как посмотреть ему в глаза.

Что на нее, черт возьми, нашло? «Ты совсем не изменилась, Эванджелина Норт, осталась той же одинокой, жадной девчонкой, совершающей те же самые ошибки. Ты ничему не научилась». С болью в сердце Эван высвободилась из его объятий.

— Извините, — пробормотала она, стараясь застегнуть блузку непослушными пальцами.

Линк отвел ее руку и взялся за дело сам. Его уверенные движения лишь добавили оскорбление к стыду, который она испытывала от своей несдержанности.

— Извиняться должен я, поскольку совсем не хотел вести себя подобным образом. — Он поправил ей волосы, причем так осторожно, что Эван даже не ощутила прикосновения. — Обычно я не начинаю дело, когда не могу его закончить. Вы в порядке?

— Да. — Не глядя на него, она старательно разглаживала юбку.

Проклятие! Она, а не Линк, обязана была положить этому конец. Теперь же выходит, он проявил галантную заботу о женщине, которую сам и довел до такого состояния. Эван молча смотрела в окно, не зная, что делать и что говорить. Линк повернул ее лицом к себе:

— Вы смущены, да?

— Конечно. Более того, унижена. Происшедшее можно отнести к разряду величайших глупостей в моей жизни.