Мечты о лучшей жизни

– Китайцы вообще занятный народ, – встрял профессор Сурин. – В восьмом веке до нашей эры в царстве Цзинь был ученый Ши Мо, глава придворных астрономов. Он выдвинул идею о парности всех вещей…

– Я не закончил, ты меня перебил, – остановил профессора Чагин и снова посмотрел на Лену. – Так вот, о боге мы с тем китайцем заговорили. Он сказал, что бог – это он, это я, это другие, кто правильно живет. Но только не сейчас, когда живем, а станем богом потом, когда умрем. Раньше людям сложно было понять, что такое бог и что такое жизнь после смерти, а теперь, когда есть виртуальный компьютерный мир, объяснять стало совсем просто. Наш мир – часть всего, но очень маленькая часть, он трехмерный или, как китаец выразился, пи-мерный, поэтому могут быть отклонения в нашем восприятии его, да и то мы этот мир воспринимаем только в зримых образах и в ощущении времени. Но все равно мир – не что иное, как информационное поле, внутри которого Вселенная. Человек тоже частица того поля, и, когда человек умирает, он остается в этом мире как информация о себе самом. У человека нет тела, но есть знания обо всем, о любом предмете, который когда-либо видел или на который когда-нибудь просто смотрел. И мир наш открывается ему по-новому. Теперь душа человека видит не только перед собой, но и все пространство, которое ее окружает. И нет в том мире протяженности в нашем понимании – нет вчера, сегодня, завтра, нет перемещения только вперед, а есть движение в любом направлении, хоть в прошлое, хоть в глубь бесконечного сегодня. Душа может охватить все, понять все и объяснить, потому что нет отдельной души, а есть общая, частью которой человек теперь является. И от ощущения себя частью бога то, чем ты был прежде, испытывает невероятную радость и наслаждение, и это будет длиться всегда. Вот что говорил мне китаец. Я его слушал и не понимал. То есть понимал, но как-то не так. И решил спросить: «Мне-то что с того, что я виртуальный и, типа того, живу, как в интернете? Должна быть и какая-то другая радость. Вот мне, предположим, нравилась одна женщина. Так нравилась, что крышу сносило. Но она давно умерла. Смогу ли я ее там найти?» Китаец сразу серьезным стал и долго думал, а потом сказал. «Да, ты ее найдешь. Ее даже искать не надо, потому что она окажется вроде как часть тебя, ты с нею един будешь. Захочешь – вернешься в прошлое и увидишь себя вместе с нею в самые счастливые ваши моменты… Вся беда в том, что если в том мире, хоть он и не интернет вовсе, ты окажешься чем-то вроде вируса, то тебя сотрут, словно и не было никогда. Другие будут лететь в пространстве и мирах, миры эти будут радостными и добрыми, но только для других душ – светлых и чистых. И твоя девушка будет частью другого – того, кто достоин ее, достоин целую вечность быть частью ее и частичкой огромного пространства, которое они будут носить в себе и в котором хватит места всему доброму и щедрому».

Чагин оглянулся и посмотрел на ветку сосны, пробившуюся в беседку, потрогал ее и отбросил от себя. Веточка качнулась и, вернувшись, ударила его по лицу.

– Вот какой странный китаец мне попался, – продолжил Борис Петрович. – Как-то я предложил ему: раз ты этой китайской гимнастикой себя мучаешь, отрабатываешь уже сколько лет свое ушу и очищаешь душу, то давай спарринг проведем. Я против тебя. Я хоть и моложе и сильнее, а ты, типа, мудрый и все знаешь. Посмотрим, что победит: мудрость или сила. Он посмеялся, но согласился. Встали мы. Ну я, естественно, сильно бить не собирался – помнил, что мастер спорта, бывший полутяж и прочее. Решил джебом постучать ему по репе. Раз, два, три – и не попал. Потом решил двоечку провести – передний в челюсть левой, а правой в селезенку… И снова оба раза бил по воздуху. Так мы минутки три попрыгали. То есть я прыгал, а он стоит и уворачивается, уклоняется и отходит. Ну, я и завелся, в полную силу развернулся… Очнулся – лежу на земле, и дышать мне трудно. Помог старик-китаец мне подняться и говорит: «В тебе много злобы. Если эту злобу твой противник против тебя направит, ты сам себя и убьешь. Будь добрее». Типа того. Мы с ним месяц, наверное, прожили рядом, а когда расставались, он сказал: «У тебя немного времени исправиться осталось, если не станешь, как природа вокруг тебя, то природа тебя убьет». А как меня, спрашиваю, природа убьет, дерево, что ли, на башку свалится или молния шандарахнет? И услышал в ответ, что смерть моя всегда рядом со мной, а когда она мне клыками в горло вцепится, одному богу известно.

Чагин замолчал, снова посмотрел на ветку, но трогать не стал. Сурин воспользовался возникшей паузой.