Мечты о счастье

Одно дело, когда ты раскисаешь у себя дома в одиночестве, и совсем другое, когда огромная толпа смотрит на тебя, пока ты заставляешь свой внутренний механизм работать.

— Тебе нужно кому-то позвонить? Я могу проводить тебя домой, — предложил мужчина низким голосом. Я покачала головой и глубже зарылась подбородком в безопасное тепло своего пальто, пытаясь скрыть покрасневшие щеки.

— Уверена? — голос был мягким и встревоженным. Он не звучал испуганно или потрясенно. От этого я мгновенно почувствовала облегчение.

Я бегло посмотрела на незнакомца, прежде чем сбежать.

Мой взгляд на мгновение задержался на мягких каштановых волосах и добрых голубых глазах, ярко светящихся сочувствием. Больше я не смогла выдержать.

Я отвела взгляд, не в силах смотреть на него. Постаралась проигнорировать добрый голос и явную жалость, которая была в разы хуже отвращения.

— Я могу помочь тебе добраться до до…

Я не позволила ему закончить предложение. Не могла больше стоять и тонуть в его сострадании.

Опустила голову, спрятав подбородок в вырезе пальто, и побежала, теряя остатки своей разрушающейся гордости. 

Глава 1

Корин

Несколько недель спустя

— Сегодня я ухожу около трех, — предупредила я Адама.

Адам Джонсон был моим партнером в студии и магазине керамики «Раззл Даззл» и по совместительству лучшим другом, главным образом потому, что больше вариантов не было.

Хотя, уверена, если бы у него был выбор, стать лучшим другом Корин Томпсон или... ну... еще чьим-нибудь, я бы точно не выиграла.

— Да? Куда-то идешь? — спросил Адам, открывая коробку с болванками глиняных фигурок и беспорядочно расставляя их на самой нижней полке.

Я дождалась, когда он закончит и развернется ко мне спиной, и переставила их так, чтобы они стояли аккуратно и ровно.

«Раззл Даззл» был моей гордостью и отрадой, и, возможно, я немного переусердствовала с тем, чтобы все было идеально. По большей части в студию приходили домохозяйки и дошкольники. Мне доставляло удовольствие наблюдать за тем, как люди занимаются своим любимым делом. Это дарило чувство удовлетворения, потому что я знала, мой магазин был ответственным за улыбки на их лицах.

Мне нравится делать людей счастливыми.

— У меня встреча с новой группой поддержки, — ответила я тихо, чтобы никто не услышал.

Если бы я разговаривала со своей старшей сестрой, Тамсин, то услышала бы в ответ раздраженный вздох, за которым последовала бы длинная лекция об очередной группе поддержки, которую я посещала. В своей снисходительной манере она сказала бы, что все мои болячки лишь в голове. Что у меня нет фибромиалгии. (Примеч.: Фибромиалгия — состояние организма, вызванное постоянной, а иногда и изнурительной болью в мышцах, которая сопровождается усталостью всего тела). И что очередная головная боль не симптом опухоли мозга. Ее раздражали мои постоянные страхи, тем более те, что преследовали меня уже много лет.

Тамсин была старше меня на семь лет, и я часто задавалась вопросом, являлась ли большая разница в возрасте причиной отсутствия между нами близости. Но затем поняла: моя сестра просто идиотка.

Но Адам не раздражался. На самом деле он вообще ничего не говорил. И я никак не могла понять: это потому, что он считал, что я этого не оценю, или ему просто плевать. Я искренне надеялась, что это не последнее, хотя ни разу не спрашивала его об этом. В своем воображении я была гораздо несноснее и раздражительнее, чем в реальной жизни.

Но именно отсутствие командирского духа делало его единственным человеком, с которым я могла находиться долгое время. Я ненавидела настойчивых людей почти так же сильно, как и осуждающих. И Адам не был ни тем, ни другим. По крайней мере, вслух он ничего не говорил. А о том, что творилось у него в голове, можно было только догадываться.

Мы с Адамом не делились ненужной откровенностью, но он был рядом, такой сильный и молчаливый, в самые тяжелые для меня моменты.

Так что, нравилось ему это или нет, Адаму была протянута корона лучшего друга Корин.

Я знала Адама с детства. Но поначалу мы не были друзьями. Черт, думаю, первые десять лет мы осознанно избегали друг друга.

Хотя в этом не было ничего удивительного.

Будучи подростком, еще до того как мои родители умерли, я была не очень общительной. Когда остальные учились играть в пиво-понг, я делала вазы на гончарном круге. (Примеч.: пиво-понг — алкогольная игра, в которой игроки бросают мяч для настольного тенниса (пинг-понга) через стол, стремясь попасть им в кружку или стакан с пивом, стоящий на другом конце этого стола). Я редко разговаривала.

А Адам Джонсон и того меньше.