Мечты, присыпанные пеплом

За ее спиной стояла мрачная грозная тень. Если бы не это… Но Исмаилу очень уж хотелось одурачить главного палача. И крыс.

– Я согласен.

– Я так и думала, – кивнула Кёсем-султан. – Жди. За тобой придут.

Когда она ушла, Исмаил снова оказался в темноте. По ногам пробежала крыса. Он ловко схватил ее и свернул шею. Охота на крыс хорошее развлечение, гораздо лучше, чем рассказывать сказки уроду в черном.

«А вдруг она обманула? – с тревогой подумал он. – Это всего лишь изощренная пытка: пообещать мне свободу и томить здесь, пока я не сойду с ума. Ведь это же Кёсем-султан! Кому я поверил! Что ж, участь моя в любом случае незавидна.»

Он задремал, устав ждать. Но спустя какое-то время снова открылась дверь, и Исмаил увидел свет факела.

– Идем, – сказал мужчина в черном.

Тоже палач, но не главный. Тот встретил Исмаила наверху молча и так же молча кивнул на дверь: уходи.

– Ты снова потерял дар речи, – усмехнулся Исмаил. – Добыча ускользнула.

– Ты скоро умрешь, глаза меня не обманывают. Но судьба к тебе милостива. Ты умрешь, как и хотел, на свободе.

– Прощай, – беспечно рассмеялся Исмаил. Довольно мрачных предсказаний.

Его вели к Имперским воротам. Там он увидел сестру, закутанную в чадру. Исмаил узнал ее по крупной фигуре, такой толстой женщины во дворце больше не было.

– Исмаил! – Шекер Пара кинулась ему на шею. – Куда мы едем? Мне даже разрешили взять ценности. Золото, украшения.

– Я не знаю. Но кто-то о нас позаботился.

Их проводили в карету. Это была обычная карета, Исмаил даже предположить не мог, кто едет в ней. Сначала он помог залезть туда сестре, что было не просто, учитывая ее комплекцию. Потом запрыгнул в карету сам.

– Трогай! – раздался знакомый женский голос.

– Анна?!

– Ну а кто же еще?

– Мне надо было догадаться.

– Куда мы едем? – спросила Шекер Пара.

– Кёсем-султан думает, что в Эдирне, – весело сказала Анна. – Как бы ни так! Она не знает, что у меня есть корабль. Он загружен под завязку и ждет в порту. Я же сказала, мой сладкий, что позабочусь о тебе.

Исмаилу захотелось выпрыгнуть из кареты, но он почувствовал, как сестра сжала его руку. Он пообещал Валиде, что никогда не вернется в Стамбул. Но сколько раз сама Кёсем-султан нарушала клятвы? Главное, что он на свободе и его умница-сестра с ним. У них даже есть деньги. Ее деньги. И сокровища Анны. Которая тоже способна на многое.

– Что ж, в порт так в порт, – мрачно сказал он. – Куда мы поплывем?

– На Родос, – подмигнула ему Анна. – Там у меня небольшая торговля. И кое-что припрятано на черный день. А дальше будет видно. Надо найти такое местечко, где будет и тихо, и красиво, и сытно, – промурлыкала она. – У нас будут красивые дети, мой сладкий. И для твоей султанши кого-нибудь приищем. Приданое-то есть? – она опять подмигнула, теперь уже Шекер Пара. – Легко отделались. Ох, сколько голов полетит! Не завидую я этой дурочке Телли.

– Это ведь она тебя возвысила. Неужели не чувствуешь ни жалости, ни укоров совести? – удивленно спросил Исмаил.

– Говорят, девчонка, которую ты украл, сегодня повесилась.

– Что?!

– Ей сказали, что тебя казнили.

– Это сделала ты?

– Ну а кто?

– Зачем?

– Побоялась, что Кёсем-султан меня обманет. Заберет девчонку во дворец, и там уж я до нее не доберусь. Успела, слава тебе.

Он дернулся, было, но сник. Опять обман. Кёсем-султан все знала, когда шла к нему. Его бы не стали судить: Мерьем умерла. Это он ее убил. Лишь потому, что она идеально подходила на роль жертвенной овцы, которая пробудила гнев толпы, и это ускорило свержение султана Ибрагима. Он, Исмаил, еще хуже Анны.

Его охватило безразличие. В этом клубке интриг невозможно найти конец нити, чтобы потянуть за него и размотать весь клубок. А потому интригам не будет конца. Фатьма говорила с Мерьем, этого уже не исправить.

– Давай не будем вспоминать прошлое, – миролюбиво сказала Анна. – Грехов что у тебя, что у меня, что у нее, – кивнула она на Шекер Пара, – на три ада хватит. Я туда не тороплюсь. Приехали, кажется.

Он почувствовал запах моря. На Родос? Что ж. Путь долгий, есть время обо всем подумать.

Эпилог

* * *

Он уже давно потерял счет времени. С ним никто не разговаривал, молча совали в узкое окошко еду и уходили.

– Позовите мою мать! – кричал он. – Что с моей женой?! Хюмашах! Пусть сюда придет Хюмашах!

Он кричал это с утра до вечера, хотя с трудом мог различать, взошло ли солнце или наступили сумерки. В прошлый раз мучители хотя бы не заколачивали окна. Неужели кто-то думает, что он может сбежать через окно?

Разве можно сбежать тому, кого все ненавидят? В стране, народ которой его проклял. Бежать – это значит умереть мучительно, как несчастный Ахмед-паша, разорванный озверевшей толпой на куски.

В конце концов голос осип. Ибрагим лишь шипел, словно пустой бурдюк, в котором вместо вина остался один лишь воздух. Этот бурдюк постепенно ссыхался, издавая звуки, мало похожие на слова.

– Мама… Где ты, мама?.. Прижми меня к себе… Спаси меня, мама…