Мечты сбываются

Расширялся репертуар, появлялись новые пьесы на современные, волнующие зрителей темы, ожили на сцене лучшие образцы национальной, русской и мировой классики. Все чаще слышались разговоры, споры о театре социалистическом по содержанию, национальном по форме.

Социалистическое содержание?

Хабибулла угрюмо вдумывался в эти слова. В борьбе против того, что за ними стояло, он, Хабибулла, сломал немало копий еще в ту пору, когда работал в управлении театрами. Увы — тщетно!

А национальная форма?

Да, он, Хабибулла-бек, всегда ратовал за «свой», азербайджанский театр, отличный от всякого другого — кроме, пожалуй, турецкого — и уж совсем не похожий на русский. Но в последнее время со старым азербайджанским театром происходила, по мнению Хабибуллы, весьма неприятная метаморфоза: сохраняя свою национальную форму, он день ото дня насыщался советскими, социалистическими идеями, а национальная форма, доступная широким массам, увы, только способствовала распространению и усвоению этих идей.

Печальное открытие, если смотреть правде в глаза! В самом деле: разве был бы успех «Севили» столь значительным, если бы пьеса и спектакль не были подлинно национальными по форме? Разве поняли бы простодушные азербайджанские крестьяне хитрые замыслы муллы Меджида и ему подобных, если бы рассказ о них не был облечен в доходчивую национальную форму? Приходилось с горечью признать, что национальная форма театра становилась теперь его, Хабибуллы, врагом.

Хабибулла решил бороться. Он обложился книгами — работами Маркса, Энгельса, Ленина по национальному вопросу. Конечно, он не имел ни желания, ни намерения заняться изучением этих работ всерьез и тем более следовать им — хватит с него, если он извлечет из них возможность козырять цитатами и побеждать ими в спорах по данному вопросу.

Казалось, ему сразу повезло. Просматривая одну из статей Ленина, он наткнулся на фразу, остановившую его внимание, — она говорила о том, что целью социализма является не только уничтожение обособленности наций, не только сближение, но и слияние их. Не дав себе труда вдуматься и осмыслить всю статью, Хабибулла ухватился за эту фразу: она сослужит ему службу в спорах! Он будет аргументировать: к чему она, национальная форма, если нации идут к тому, чтобы слиться одна с другой в единую социалистическую нацию? И разве не явствует отсюда, что форма эта — только помеха на пути скорейшего осуществления целей социализма?

С этого дня Хабибулла по любому поводу затевал разговор о слиянии и отмирании наций.

Однажды в театральной библиотеке, разглагольствуя на свою новую излюбленную тему, он привлек внимание находившегося здесь Гамида.

— Да простит меня наш уважаемый товарищ директор, если скажу, что он плохо разбирается в затронутом им вопросе! — не выдержав, вмешался в разговор Гамид.

Хабибулла метнул в него недобрый взгляд. Ему давно хотелось дать реванш Гамиду, расправиться с ним — не всегда же этому зеленому умнику выходить победителем!

И Хабибулла вызывающе спросил:

— Интересно узнать, молодой человек, где вы сумели разобраться в этом лучше, чем я?

— В Москве, в КУТВе — в Коммунистическом университете трудящихся Востока, где я был студентом, — спокойно ответил Гамид.

— Чему же вас там обучили?

— Тому, что социалистическая революция не только не уменьшила, а, напротив, увеличила количество национальностей, пробудила к жизни новые, ранее неизвестные или мало известные.

— Я, правда, не обучался в КУТВе, но мне приходилось изучать работы товарища Ленина, и, поскольку мне известно, он толкует этот вопрос иначе… — и Хабибулла одним духом выпалил затверженную им цитату из Ленина и готов был торжествовать победу, если б Гамид не воскликнул:

— Плохо, плохо вы, Хабибулла-бек, разобрались в том, что читали!.. — Подойдя к книжному стеллажу и найдя нужный томик в темно-красном переплете с четким силуэтом Ленина, Гамид уверенной рукой перелистал страницы. — Вот, послушайте… «Пока существуют национальные и государственные различия между народами и странами — а эти различия будут держаться еще очень и очень долго даже после осуществления диктатуры пролетариата во всемирном масштабе, — Гамид подчеркнул слова «очень и очень долго», — единство интернациональной тактики коммунистического рабочего движения всех стран требует не устранения разнообразия, не уничтожения национальных различий (это — вздорная мечта для настоящего момента), а такого применения  о с н о в н ы х  принципов коммунизма (Советская власть и диктатура пролетариата), которое бы  п р а в и л ь н о  в и д о и з м е н я л о  эти принципы в  ч а с т н о с т я х, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям…»

Хабибулла потянулся за книгой: нужно своими глазами убедиться, что Гамид не перевирает текста.

Нет, Гамид не исказил ни одного слова. Хабибулла сконфузился: следовало бы ему в свое время внимательней прочитать статью. И, так как правота Гамида была для всех присутствующих очевидна, Хабибулле оставалось лишь упрямо пробормотать: