Мечты сбываются

Ровно в девять Толик подошел к Викиному дому. На душе было погано. Если бы он испытывал к Вике хоть сотую часть того, что он испытывал к Тусе, его бы сейчас не мучили приступы вины. А так получается, что он использовал Вику, чтобы излечиться от любви к другой девушке. Но от любви лекарства нет, и от глупости – тоже.

Толик задрал голову вверх, отгоняя от себя мысль, что он оказался ничуть не лучше Тарасова. В комнате Вики горел приглушенный свет. Он полез за сигаретами, но вовремя вспомнил, что бросил курить.

Надо идти. Его ждет Вика. Как только он представил себе, что ему предстоит, по его спине забегали сотни муравьев. Сказать такой девушке, как Вика, что они больше не будут встречаться, и при этом не ущемить ее гордость – нелегкая задача.

Лифт быстро поднял его на седьмой этаж. Толик остановился у двери, перевел дух и решительно нажал на кнопку звонка. У него не было выбора.

Дверь открыла Вика:

– Проходи!

Толик опешил:

– Неудобно. Лучше…

– Никого нет. Мы одни, – рассмеялась Вика, заметив его растерянность. – Родители в «Сатиру» отправились

– Может быть…

– Проходи же, – Вика буквально втащила Толика в квартиру, не слушая его «может быть».

Он был здесь впервые. До этого вечера они встречались у кинотеатра.

Хорошая квартира, удобная и со вкусом обставлена. Но Толик и сам жил неплохо. Папа зарабатывал прилично, мама могла позволить себе не бегать на работу за три тысячи, что платили в библиотеке. Свободного времени у нее было предостаточно, поэтому в квартире у них всегда было прибрано и пахло домашним обедом.

Вика открыла дверь в свою комнату. У Толика подкосились ноги. Мягкий приглушенный свет ночника освещал стол, на котором стояла бутылка шампанского, два бокала, лежала открытая коробка конфет, в центре красовалась тарелка с деликатесными бутербродами. Из музыкального центра тихо лилась музыка. Ему стало неловко. Он пришел, чтобы расстаться, а его собирались чествовать.

– Не ожидал, – произнес Толик скованно.

Вика расцвела. Сегодня она была в короткой юбке и прозрачной черной кофточке, сквозь которую просвечивало черное кружево. Толик отвел взгляд: такая откровенность претила ему. Он считал, что в девушке должна быть загадка. Чтобы парень мог пофантазировать, помечтать, а тут все открытым текстом. Никакого полета мысли.

– Шампанское? – сказал он, откашлявшись.

– Это французское. Надеюсь, что сегодня мы отпразднуем твой успех, – заметила Вика, поднимая бокал.

– Почему мой? Всей команды, – Толик взялся за бутьтку.

«Трус!» – сказал он себе. Это не помогло. Пробка с шумом взлетела под потолок, и пенистый напиток устремился в подставленный бокал, намочив немного скатерть и бутерброды с красной икрой. Толик налил шампанского и себе, поднял хрустальный фужер, посмотрел поверх него на Вику.

– За победу, – предложил он.

Тост за любовь показался ему неуместным.

– Да. За победу, – поддержала Вика. – Кстати, мое имя, Виктория, означает «победа». – Она отпила из бокала, поставила его на столик.

Толик выпил все – для храбрости. Без всяких объяснений налил еще и снова выпил. Пил он редко, шампанское быстро ударило ему в голову. Он почувствовал себя свободнее. Конечно же он знал, что имя Виктория означает «победа». Вот только эта победа была ему не нужна.

– Иди сюда, – позвала Вика.

Она присела на диван, поджав под себя ноги. Толик внимательно посмотрел на нее. Больше тянуть нельзя.

– Вика, я хочу с тобой поговорить.

– Вот так, сразу, – дурачилась она, но по ее лицу пробежала тень неудовольствия.

– Да, сразу.

Он все же совершил ошибку – присел на край дивана.

– Хорошо, поговорим, – отозвалась Вика, придвигаясь, – но позже. Ты чемпион, а чемпиону полагается награда.

Не успел Толик оглянуться, как она уже целовала его, а ее пальцы пробирались к нему под рубашку. Он буквально сполз на подушку, когда почувствовал, что Вика прижимается к нему с вполне определенными намерениями.

– Нет, Вика! – выкрикнул он, чтобы остановить ее. – Я сказал, нет!

Толик наконец собрался с силами и отодвинул ее от себя. Этого ему показалось недостаточно. Он поднялся с•дивана, заправил рубашку, которая была расстегнута почти до пояса.

– Ничего себе темп, – проворчал он.

Вика усмехнулась, поправила растрепавшиеся волосы.

– Обычно так девушки говорят. Ты роли не перепутал?

– Вот именно! – заметил он, застегивая пуговицы. – Я действительно играл не свою роль эти две недели. Прости, Вика. – Толик смотрел ей прямо в глаза. Их волшебство уже не действовало на него. Я не должен был… в общем, я пришел, чтобы сказать, что мы с тобой не должны больше встречаться.

– Нет! Ты не можешь так поступить! Я же люблю тебя! – выкрикнула Вика. – Я хотела быть с тобой до конца! До конца! Понимаешь?!

Ее голубые глаза подозрительно заблестели. Она разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.

– Вика, ну не нужно. – Толик расстроился, ведь не каменный же он сфинкс, в конце концов. Он присел рядом с ней, стал гладить ее по шелковистым волосам. – Тебе только кажется, что ты меня любишь, принялся уговаривать он, как уговаривают капризных детей.