Мечты сбываются

Рано утром Валентин и Танира отпустили Юлию. Она, не колеблясь, пошла по улице в сторону. Но потом вдруг оглянулась, увидела Таниру и Валентина, глядящих ей вслед, и остановилась.

— Прощай, Валентин! — крикнула она. — Прощай, Россия.

И ушла к несуществующим.

Валентин вернулся домой, к Танире, подавленный. Танира быстрее пришла в себя.

— Послушай, Таниронька, — проговорил Валентин, — что же это у все население Ауфири такое: то несуществующие, то одичавшие, то чертоискатели, то лошадники? Есть все-таки у вас нормальные люди, которые спят, едят, ходят на работу, заводят детей и потом спокойно умирают без всяких претензий?

Танира рассмеялась:

— Такие есть, и таких много. Хочешь, покажу?

— Покажешь? Как? В зоопарке?

— Нет, в обыденной жизни, у меня есть одна знакомая семья, к примеру, мы узнали ее еще во время наших скитаний. Довольно характерная для этого слоя людей семья. Съездим сейчас, хотя бы чтобы рассеять… как сказать…

— Все понятно. Поедем.

И через 20 минут они оказались на полуухоженной улочке и около аккуратного домика.

Танира позвонила. Выползли обыватели: он, мамочка и две дочки.

— Танира! — воскликнула мамочка. — Как давно вас не видно было! Заходите, Танира, со своим другом, кто он?

— Он иностранец, он не говорит по-нашему, но я могу переводить.

— Черт с ним, если он иностранец, — дружелюбно сказала мамочка. — Заходите.

Дочки повизгивали. Валентин осмотрелся: большая комната, некие цветы, портрет кого-то и кошка. На столе — как будто завтрак.

— Мы еще не ели, — заворковала мамочка, — потому что полночи слушали радио.

— И что передавали?

— Как обустраивать садик около дома и как лечиться, простите, от геморроя.

Мамочка хихикнула, и дочки покраснели.

Танира шепнула Валентину:

— Я буду тихо переводить тебе смысл.

Сели за стол.

— Как жизнь, Танира? — спросила хозяйка. — Устроилась на работу?

— Да так, подрабатываю немного.

— А друга как звать? Он кто?

— Валентин. Он, может быть, будет работать в сфере бизнеса.

— Бизнеса? Хорошо. А он случайно не из Страны деловых трупов? Там бизнес хорошо налажен, они деньги любят.

— Все может быть.

Валентин сдержал смешок: «Слава Богу, что можно молчать, — подумал он. — Как лихо, однако, Танира с ними говорит… Ба! И в этом молодец!»

— Нам бы дочек замуж отдать. Говорят, конец света не скоро будет. По радио сообщили официально. Поживем вдоволь. А тех, которые такой слух распространяют, — поймали вчера таких двоих. Наверное, четвертовать будут. Сам наш правитель подпишет, недаром мы его выбрали, чтоб порядок был.

— А есть женихи-то на примете? — спросила Танира.

Мамочка посмотрела на дочек.

— Да пока все какие-то никудышные попадаются. Один — алкоголик, другой — лошадник, черт его разберет, все по этим лошадным публичным домам шляется. Так про него говорят. Мы-то ничего не знаем. А он сам стесняется что-то объяснять, он застенчивый такой.

— Раз застенчивый, может, хороший, мама? — вставила одна из дочек.

— Сиди и молчи. Нацеливай глаз на лучший вариант!

— А как у вас с питанием? — спросила Танира.

— Порядок, — ответила мамочка. — Свинина сейчас подешевела. Одно раздолье. Работать, конечно, много приходится.

Так пролетели два часа. Валентин незаметно толкнул ножку Таниры.

— Ну, мы пойдем, — заявила она.

Расстались, жали руки.

В машине Танира, еле удерживая смех, спросила:

— Ну как?

— Здорово. Впервые я почувствовал себя опять в XXI веке, да и в любом другом доисторическом, как вы говорите, веке.

— Это вечное, Валентин. Точнее, пародия на вечное, перевернутая вечность.

— С такими Ауфирь продержится еще долго.

— Это иллюзия. Их не спросят.

Они вернулись домой. Позвонил Вагилид, сказал, что возвращается. Иллион с ним. К вечеру Вагилид и Иллион тоже были дома.

А через час звонок от русских: пропал Сергей.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 21

Фурзд лежал на диване в своем кабинете и задумывался. Он, вообще говоря, любил задумываться. На этот раз в уме метался образ Террапа — таким, каким он его нередко видел в быту. Склонности Террапа к рептилиям и другим существам такого рода Фурзд не одобрял и не понимал. Можно понять страсть к лошадкам, для правителя это даже престижно и создает в народе ощущение близости к правителю. Но любовь Террапа к лягушкам раздражала Фурзда. В огромном аквариуме в резиденции Террапа бытовало множество разных лягушек, и правитель Ауфири мог часами безмолвно созерцать их, сидя на стуле. После такого времяпрепровождения Террап любил подписывать смертные приговоры.

Фурзд почесал в затылке. Вроде бы такого заболотного правителя легко скинуть, но нет — систему контроля Террап умудрился сам так продумать, что не подступись. В смысле скинуть.

Возможно, что в последнее время ничего в государстве не интересовало Террапа. Кто-то из его окружения сказал так про своего шефа:

— Правитель умер, но продолжает править.

И за такую шутку, сказанную в интимной обстановке, тут же лишали головы. Головы же, в назидание всем чиновникам высокого разряда, выставляли в Министерстве образования с надписью: «Болтун».