Мед для медведей

Зверьков ушел. Карамзин, который уже успел вновь обрести свой обычный свирепый вид, окинул Пола долгим недобрым взглядом.

– Ну и что мы будем делать? – спросил Пол.

– Прежде всего встань, – угрожающе проговорил Карамзин. Пол повиновался. – Ты помнишь, – поинтересовался Карамзин, – как в ночь твоего прибытия в отель ты ударил по лицу женщину, существо слишком слабое и беззащитное, чтобы дать тебе сдачи. Советскую рабочую женщину, которая выполняла свой долг. Помнишь?

– О да. Помню.

– Отлично, – проговорил Карамзин, медленно встал и подошел вплотную к Полу. Он был дюйма на три ниже, но значительно шире. Некоторое время он молча, снизу вверх разглядывал Пола, потом процедил сквозь зубы: – Это ты тоже запомнишь, гнида, – и со всего размаху нанес сокрушительный удар правой в ухо своего собеседника. Причем бил не кулаком, а ладонью.

В ухе что-то щелкнуло, вслед за чем голову Пола пронзила такая резкая боль, что он едва удержался, чтобы не заорать. И еще было очень обидно, совсем как в детстве, когда его наказывали ни за что.

– Ты можешь добавить в свой список еще два случая совершенного мною насилия над советской женщиной, – гордо заявил Пол, – сначала она получила по морде, поскольку совершенно вывела меня из состояния равновесия, а затем я влепил ей пощечину в процессе сексуальных домогательств. Не забудь отомстить заодно и за эту стерву, ты, недоносок.

Карамзин демонстративно сжал руку в кулак. Пол заметил, что у него на безымянном пальце надето дешевое, но очень массивное кольцо.

– Ты – трусливый и грязный ублюдок, – с ненавистью повторил он и тут же получил хук в челюсть, за которым незамедлительно последовал удар в живот. – О нет, только не это, – простонал Пол и начал медленно складываться пополам.

Карамзин злобно прошипел:

– Уж теперь-то ты заговоришь. Иначе схлопочешь еще раз.

В дверь постучали. Карамзин издал звериный рык, который, должно быть, означал разрешение войти, и на пороге возник маленький, невзрачный человечек, державший швабру на манер винтовки. Открывшаяся его взору картина явно произвела впечатление. Молоденький полицейский в недоумении застыл, не решаясь ни войти, ни выйти. Пол увидел разлитый по полу чай и поневоле почувствовал облегчение. Значит, он никому не доставит особенных хлопот. Все равно здесь не обойтись без работы шваброй. Тем не менее он счел необходимым заранее извиниться перед юным полицейским.

– Извини, парень, – простонал Пол, – я не виноват.

С этими словами он опустился на колени, открыл рот и фонтаном изверг на пол содержимое своего желудка. Карамзин даже отпрыгнул от отвращения.

– Я же извинился, сукин ты сын, – проскрипел Пол и повторил то же самое еще раз.

Он заметил, что в рвотной массе встречаются ярко-алые пятна крови. Рвота и кровь. Чем не заголовок для новой эпической поэмы о русском насилии?

– Думаю, это все, – сказал он, обращаясь к застывшему со шваброй полицейскому. Добавилось ему работы, бедолаге. – Между прочим, – сказал он Карамзину, все еще стоя на коленях, – если бы ты не распускал руки, ничего бы не произошло. Так что это ты во всем виноват.

Правда, речь Пола была довольно невнятной. Губы сильно распухли, и слова, казалось, вылетали на волю через щель почтового ящика. Полицейский, морщась и затыкая нос, сгребал рвотную массу к двери, где у него стояло ведро с водой. Карамзин тоже не выглядел довольным жизнью. Он хищно возвышался над коленопреклоненным Полом в позе второсортного божка. А Пол, нагнувшись, откашливался и временами сплевывал окровавленную слюну. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он бьет земные поклоны.

Карамзин рявкнул на слегка замешкавшегося уборщика, и тот заторопился вовсю. Вскоре Пол услышал звук льющейся воды – в туалете вылили воду из ведра, затем зашумел сливной бачок, звякнула ручка ведра, а вслед за этим и само ведро стукнулось о стенку. Пол еще немного постоял на четвереньках, а потом принялся размышлять, стоит ли ему отправиться в туалет, который, судя по звукам, находился в соседней комнате, ползком или попробовать встать. Боль разлилась по всему телу горячей волной, но ее центр находился где-то в области желудка.

В конце концов Пол решил, что она не должна одержать над ним победу, и, кряхтя, встал. Правда, выпрямиться он пока еще не мог. Так в согнутом положении он и добрался до ближайшего кресла, в которое и свалился с облегченным вздохом. Карамзин не препятствовал его перемещениям. Карамзин плакал. Увидев это, Пол решил, что его подводят глаза. Но все было на самом деле.

Карамзин плакал.

– Ты хорошо поработал, чего ж теперь стенать? – проговорил Пол, пытаясь снова подчинить себе непослушные губы и язык, справиться с неподдающимися звуками и сделать произносимые им слова хотя бы узнаваемыми. – Теперь я точно знаю, что современная Россия – мечта любого туриста.