Мёд горьких трав

Бесконечные просторы пустынных земель Дука раскинулись перед глазами; штаб располагался на скалистой возвышенности, где еще пробивалась зеленая растительность, но впереди, казалось, все обратилось в переливы охристых, красно-коричневых, желтых, серо-коричневых и пепельных оттенков. На лазурном небе поблескивали первые звезды; солнце садилось, и пустыня все больше напоминала расписанный подмалевком холст: четкие линии цвета, извилистые очертания барханов… Очень далеко, практически у горизонта, чернели силуэты предгорья перешейка Арроганс. Низкие горы, да скалистые – и скалы их острые, смертоносные, непокоримые. Райан, глядя туда, вспоминал сказки Терезы о том, что то ушедшие боги в незапамятные времена собрали непокорных людей на перешейке и насадили их тела на тысячи поднятых из преисподней мечей; кости бунтовщиков превратились в песок, засыпавший большую часть южного полуострова, а пролитая кровь окрасила горы и землю в гранатовый. Мечи же стали камнями, чтобы веками напоминать людям о воли богом и их силе.

Остроконечные скалы Арроганса устремлялись ввысь, изрезанные опасными ущельями.

Небо темнело, кобальтово-синий пожирал лазурь, и звезды засверкали ярче. Запах огня и дымящейся травы щекотал ноздри, из лагеря доносились голоса и смех.

Райан, сидевший на прогретом солнцем камне, не торопился возвращаться к сослуживцам. Ему не особо хотелось видеть лиц, скрывающих за напускным весельем смятений, не особо хотелось слышать истории о проходившей на территории Штиля антитеррористической операции – наслушался вдоволь. Две недели кровавых столкновений с диверсантами на западном берегу имели попеременный для сторон успех. Для верноподданных Государства очередная вспышка недовольства Штиля вновь останется неизвестной, опять рейды обратятся в пепел, что поглотит пустыня. Младший Вессель впервые принимал участие в настоящих схватках – однако вместо героических подвигов и блестящего командования, которые рисовало в прошлом его детское воображение, юноша исполнял приказы и скорее был мальчиком на побегушках, нежели настоящим бойцом. Чего уж, даже солдатом назвать его было трудно. Даже Лэйтер не стал этого делать. Участие Райана в операции – чисто номинальное, но и оно позволило ощутить первую кровь. Юноше казалось, что убийство повлечет за собой рефлексию, терзания, тяжелую эмоциональную травму… Но нет. В ту ночь он даже спал особенно сладко. Весселю вновь хотелось в бой, но уже неделю он оставался в ставке, вынужденный провожать и встречать солдат, отправляемых командованием на очередной выезд.

Холодный Штиль. Вечный бурящий вулкан, вечный штормовой предел, вечный пороховой погреб – даже единую для всего Государства веру в Богиню Матерь переняли в незапамятные времена у Штиля, чтобы искусственно создать дополнительные связи с этими строптивыми территориями; несмотря на специфический климат, южный полуостров был богат на природные запасы минеральных ресурсов – самые большие во всем Государстве запасы угля, нефти, природного газа, руд и других полезных ископаемых, – здесь произрастали уникальные виды деревьев.

Райан хмыкнул. Рэм безумно полюбил Холодный Штиль – он мог часами рассказывать о переливах цвета на дюнах, о вкусе и густоте воздуха, меняющимися от ночи к рассвету; рассуждать о древних городах, похороненных в песках, о том, насколько яркой кажется зелень на фоне желтовато-серых построек этих земель. О приливах и отливах на восточном берегу, о шуме волн, о цвете океана, о панораме грандиознейшего моста всего Государства, тянущегося через тринадцать островов от Штиля к Центральным землям… Младший Вессель подобной любви не испытывал.

Молодой человек поднялся и неспешно направился в палатку.

– Нил, тебе следует отдохнуть! – хрипловатый бас перекрыл прочие голоса. – Я бесконечно уважаю твое рвение и твою отвагу, но я не допускаю тебя до боевых действий пока полностью не восстановишься! Как ты вообще собрался передвигаться с гипсом?!

– Не хочу, конечно, ничего говорить, но в прошлом году ты даже умудрялся с гипсом плавать, – посмеялась девушка.