Мед.ведь.ма (СИ)

Чонгук видел, как показалась в вытянутом верхнем окне Элия, он видел, что Бобби пытается что-то говорить ей, но ничего не было слышно, парень добрался до берега в самый шквал и порывы, с ушами, полными воды до самых перепонок, шумящим, утомлённым от заплыва грудным дыханием, и пытался подкрасться незамеченным, чтобы выкрасть из маяка девушку, не осознающую, в капкан каких заблуждений попала. Но наёмника победила стихия и, шмякнув на землю, уволокла в воду. Почти минуту Чонгука терзали сомнения, в какую сторону продолжить свой путь? К захвату ведьмы или выуживанию Чживона из воды? Тот, было похоже, вырубился, или ушибся, и вряд ли имел хороший шанс спастись из-под толщи заливающих волн. Бросить его на волю случая? Не был бы он золотым, тогда мог махнуть рукой и рвануть к цели. Но он был золотым, воином, которого честь обязывала спасать людей. И Чонгук, бросив по ощущениям прощальный взгляд на Элию, словно покидал её теперь уже точно навсегда (девушку, не заметившую второго похитителя из-за сосредоточенности на Бобби, и не смотревшую в его, Чонгука, сторону), нырнул сызнова в гневный и ссорящийся с небесами пролив, чьи скандалы громом и молниями, поднимающимися волнами и паутинистой сетью пены гремели, сшибались и разносились по округе.

Наёмник, попавший под луч фонаря, был отыскан, и дряблым лоскутом погружаясь на дно, опускался в глубины тёмных вод, уносимый течением и напором. Чонгук напряг силы и, торопясь, чтобы хватило кислорода, дотянулся до Бобби, подхватил его подмышки и потянул вверх, уже не надеясь вернуться на Педра Бранка, но надеясь хотя бы выбраться живым из этой заварушки. Тело ныло и сковывало лёгкие, нечасто практиковавшие такое воздержание от дыхания.

И теперь, сидя на тёплом и спокойном берегу необитаемого крошечного островка, одного из многих возле малазийского побережья, Чонгук не мог понять, какая пчела его укусила, что он полез спасать их врага — эту сволочь? Ради чего? Кому он был нужен? Не стоило ли позволить природе — или Элии, как представительнице оной, — стереть гада с лица Земли? Но рассуждать об этом было поздно, отплевавшийся и очнувшийся Эвр сидел в каких-то пяти метрах, подогнув одну ногу, и подбрасывая в ладони камень, величиной с грецкий орех, покатый и сточенный водой, смотрел на горизонт, прояснившийся и открывший без туч и облаков рельеф Джохора, осколков скал, выдающихся из пролива, мелких клочков суши, непригодных для обживания, каменных, голых и вечно захлёстывающихся мощными перекатами волн. Между ним и Чонгуком сидели Хоуп с Хонбином, подобравшие парней, барахтавшихся на поверхности и истощавшихся в своей энергии, точнее истощавшегося Чонгука, придерживавшего отключившегося Бобби.

Хоуп с Хонбином были предусмотрительнее. Выброшенные с катера ударом волны, они нашли возле него, разбитого и непригодного, спасательные жилеты, опрокинутые изнутри следом за ними. Привязав их, не тонущие, как поплавки, к щиколоткам ног на длинных верёвках, чтобы не уйти штопором вниз, утянутыми штормовыми воронками, они стали окунаться в поисках исчезнувших молодых людей, плавно двигаясь к острову с маяком. Ничего не способствовало тому, чтобы разглядеть кого-либо, даже с подводными фонарями, но во всех этих попытках они были награждены удачей: буря усмирялась, затихая и, как будто бы, отступая, словно её втягивал где-то в тылу огромный пылесос, и на поверхности показался Чонгук, кое-как подволакивающий добычу, которую выудил. Она была не той, за которой они явились сюда, но не отвлечься на неё не позволила золотому совесть. Столько раз за время пребывания в Сингапуре с Чжунэ он размышлял о том, что надо понимать разницу, видеть различия, заботиться в первую очередь о достойных того, чтобы о них заботились (в откровениях Чжунэ эта категория обозначалась как друзья и близкие, а не выделенные по каким-либо моральным качествам люди), но вот, попав в экстраординарную ситуацию, механически спас того, кто больше нуждался, а не ту, которая больше заслуживала.

Хонбин быстро оценил конъюнктуру: катер разбит и непригоден для дальнейшего использования, Чонгук выбивается из сил, Чживона следует доставить до твёрдой почвы. Плыть к маяку смысла уже не было, им не на чем было увозить Элию, им требовалось побеспокоиться о себе самих. Бродяга с Хоупом затащили наёмника на доску, отщепившуюся от катера, а Чонгук ухватился за один из спасательных жилетов, чтобы отдохнуть. Старшие товарищи потянули младших двоих к ближайшей же отмели.