Мед.ведь.ма (СИ)

— А как же ты объяснишь, что тебе нужна Элия? Ты понимаешь, что если он заподозрит, что за твоей спиной стоим мы, то начнётся войнушка и резня? Сначала тебя грохнут, потом до нас доберутся, потому что Джиён натравит половину азиатской мафии на «дерзких парней из Сеула», которые, по его мнению, претендуют на власть во всём мире. Я такой пролог уже видел, спасибо, не надо добавки.

— Я назову заказчиком Элии того, кого вы мне скажете назвать, мне всё равно. У вас есть убедительные версии? — Хосоку понравилась смекалистость наёмника. А что, если бы ему можно было верить, то через него обвинить Дзи-си в посягательстве на собственность Джиёна — это круто. Там новых проблем не появится, Сингапур и Синьцзян воюют уже лет пять, и конца этому не видно. Отец Чан и Квон Джиён, не видя друг друга никогда лично, как говорят, мечтают стереть друг друга в порошок. Но при этом Джиён выдал родную сестру замуж за лучшего друга Дзи-си, о чём знали редкие люди, к числу которых, к счастью, относились золотые. Пойми ж ты этого Дракона…

— И всё же, тебе-то это самому зачем? — спокойно поинтересовался Хонбин. — Ты пытаешься помочь Биаю?

— Ну, во-первых, с этого всё и началось. Я не могу оставить его сестру в беде, — честно и как-то резко искренне рубанул Чживон, словно устал от своей неподвижной лживости, от своей обманчивой многоликости, под которой существовал и существует всего один человек, простой, понятный и желающий того же, чего и все нормальные парни его возраста: жить, наполняя эту жизнь радостями, а не тревогами и проблемами. — Во-вторых, я не отстану от вас сам, никуда не денусь, и свобода мне сейчас не нужна. Как собаку попробуете прогнать — всё равно останусь, пока не разберёмся по всем счетам, — он повёл бровью, взглянув на Чонгука, показав, что запомнил и отметил все реплики: — Девочку, по имени Дохи, вы трогать не будете, и я хочу быть в этом уверенным. А в-третьих. — Бобби далеко-далеко швырнул камень, как бы испробовав гибкость, силу и скорость корявой руки, сморщенного локтя, и поднялся, следя за тем, как тот улетает и падает в воду. — С тех пор, как я… выполнил задание, связанное с вашей ведьмой, мне не везло почти ни в чём. Да, задания я выполнял удачно, но жизнь точно гнила, и я не понимал, что происходит, всё вокруг рушилось при видимой стабильности, даже роскоши, что ли… Я ни в чём не мог достичь окончательного результата, из меня словно энергия выходила два года, а я не мог найти, где пробил колесо своей жизни? И вот, когда пошли все эти дела с последним заказом, с дракой с тобой, — кивнул Хоупу Чживон, — с гонкой, с тем, как я разбился, очутился у вас… Два с лишним месяца я чувствую себя стоящим на счётчике у старухи с косой, но сегодня я увидел её глаза. Это не старуха, а двадцатилетняя девчонка с пустыми глазами, и она прокляла меня, — будто смутившись, бывший вольный брат облизнул губы, опустив взор к ноге, чья ступня стала наглаживать гальку под собой, — я не был никогда суеверным, и вы можете смеяться сейчас, но вы сами видели этот шторм, эту непогоду — это её рук дело, это сделано Элией, и теперь я представляю, во что она способна превратить жизнь человека, которого проклинает. Поэтому… Я хочу вернуть её не ради вас, и не только ради защиты тех, кто зависит от моего поведения. Я хочу исправить то, что сделал Элии. Я не претендую на прощение, но пусть она хотя бы просто забудет меня, просто прекратит проклинать, иначе я сдохну, ей-богу, я уверен, что я сдохну просто потому, что все её мысли, всё её существо желает мне смерти! И даже после неё, не знаю, найду ли я избавление без прощения Элии?

Никто из слушавших его не посмеялся. Хонбин, много лет бродивший по таким далям и захолустьям, каких не сыщешь на картах, знавал сельские суеверия и странные, необъяснимые случаи порчи, сглаза, наговоров, деревенской магии, когда старый, без образования и малейшей грамотности шаман или ведун, мог вылечить какую-нибудь напасть, с которой не справлялись компетентные врачи, владеющие передовыми технологиями и медикаментами. Сам он суевериями страдать не стал, но с насмешкой к необъяснимому не относился, не пытаясь внушать окружающим критический образ мышления. Хосок никогда прежде не видел ничего подобного тому, с чем столкнулся в этот раз, и если бы не увещевания товарищей, может, и не заподозрил бы сверхъестественных мотивов, но раз те утверждали — спорить не собирался, потому что доверял им и не считал, что они посходили с ума. Ну а Чонгук… Он знал Элию два года назад и, не узнав её достаточно хорошо, вспоминая её столько времени спустя, ощущал, что она всегда была какой-то особенной, не только по внешности, отражавшей её отмеченность судьбой, но и по какой-то ауре, не подвластной описанию. Наивность, прозрачность взгляда, добродушие, с которым девушка относилась к миру, и даже невольная подозрительность, вызванная неизвестностью этого самого мира, всё было немного неземным, чудаковатым.