Мед.ведь.ма (СИ)

— Эй! — толкнула его снова девушка, требовательно затыкав пальцем в здоровое плечо. — Мне вот это вообще не нравится, мне хватило, что ты оказался бандюганом, куда ты опять свою задницу суёшь для ловли приключений?

— Давай я схожу в бар за шоколадкой? — Дохи замерла.

— Зачем?

— Отвлечь твоё внимание.

— Чживон! — выставила она локти в стороны, упрямо уставившись на молодого человека. — Рассказывай.

— Слушай, ну неужели ты считаешь этих пацанов плохими? Скажи сама, они похожи на преступников?

— Ви — точно нет, хотя он мутный. Может, он наркотиками торгует?

— А Хоуп тебе чем не нравится?

— Хоуп? С Хоупом всё в порядке, он крутой, он тебе жопу тогда за Джинни надрал.

— Ты на чьей стороне вообще? — приподнял бровь Чживон.

— На стороне справедливости, если бы он тебе мозги не отшиб, может, ты бы никогда не понял, как меня любишь? — улыбнулась Дохи, поцеловав его в щёку. — Конечно, я на твоей стороне, дурище, на чьей же ещё?

— Тогда просто расслабься, и доверься мне, ладно? — Девушка вспомнила ночь в Шаньси, когда её схватили какие-то мужчины, куда-то поволокли, она кричала, сопротивлялась и звала на помощь, они пытались раздеть её на глазах у Бобби и той одновременно красивой и страшной женщины, но Бобби спас её. Невероятным усилием он оборвал наручники, рискуя быть пристреленным, он разметал всех и испугал даже ту грозную Черити, которая предпочла прыгнуть в окно, но не связываться с наёмником. Может ли после такого Дохи не довериться ему? Она знала, что он вытащит её отовсюду, он сделает для неё всё, как и она для него.

— Ладно, — сказала она, обняв его. Чживон завалился на спину, утянув её за собой. Они целовались, лёжа поперёк кровати, медленно, неспешно, наконец-то зная, что у них есть завтра, и послезавтра, и теперь можно проникаться друг другом, изучать друг друга, осознавать обоюдную принадлежность и связь.

— Мы с тобой полетим в Нью-Йорк, — вспомнил о важном Бобби. — Ты же не против?

— Вместе же? Тогда не против, — проводя рукой по тёмной водолазке парня, ответила Дохи. — А зачем?

— А чёрт его знает! Подальше от одних неприятностей, поближе к другим.

— А, ну это нормально, — захихикала девушка. Убедившись, что сообщил всё необходимое, бывший наёмник и новый золотой переключился целиком на свою возлюбленную, принявшись всё теснее и смелее обнимать её, забираться под её кофту и хлопковую майку, дотрагиваться пальцами до мягкой и округлой плоти, которая так давно манила его и возбуждала. Он был уже близок к тому моменту, когда перестают думать о происходящем, наслаждаясь и входя в исступление от грядущего удовольствия, но вдруг вспомнил о своей руке и остановился. Резкий ступор не остался не замеченным Дохи. Бобби навис над ней, отведя глаза. — Что такое? — Бобби молча сел, потерев в задумчивости подбородок. Как показать ей искореженную часть тела? А если её стошнит? — Чживон? — позвала его Дохи, выводя из задумчивости. Меж её бровей легла глубокая складка. — Ты не хочешь меня, да? Если ты проникся мной, как человеком, потому что со мной весело, и я такая, ну, офигенная, лучше скажи сейчас, я внешне тебя не привлекаю всё равно, да? — быстро и отважно протараторила девушка, но внутри у неё всё задрожало. Только видимая безмятежность сохранялась, показывая всему этому миру, что ничего страшного не происходит, и она привыкла к подобному. Но в груди сердце сжалось до боли.

— Хомячок, как тебе это только пришло на ум? — Увидев её раскалённые страхом отверженности глаза, Бобби не стал ждать, когда она опять пихнёт его, чтобы продолжал. «Была не была!» — махнул парень на всё и, взявшись за края водолазки, сорвал её с себя через голову, обнажившись по пояс. — Вот чего я не хотел, — повернулся он к ней окаменевшей рукой, — я не хотел, чтобы ты видела это.

Дохи уставилась на грубые и неровные бугры, гибрид крокодильей кожи и морской гальки. Сухие и местами сморщенные участки кожи имели на большей части поверхности телесный цвет, но где-то розовели, как натянутые ожоги, где-то темнели коричневым, как у мертвецов, где-то белели, как от проступившей кости. Сонм изгибов, образованных подпокровными наростами, только издали мог выглядеть рельефной мускулатурой, вблизи это было неприятное зрелище. Теперь страх перекочевал в глаза Бобби, ожидающего, что скажет на это Дохи, как отреагирует?

— Можно… коснуться? — спросила она. Парень кивнул, наблюдая, как ложится её ладошка и осторожно ощупывает руку.

— Отвратно?

— Нет, — покачала головой Дохи. — Тебе не больно? Это не болит?

— Нет, напротив, слабо что-либо чувствует. Ты же видела, даже пуля отскочила. — Девушка не требовала никаких объяснений, но он всё равно сказал: — Другого выхода не было, либо остаться без руки, либо с такой рукой.

— Это не отвратно, — твёрдо изрекла Дохи, подняв взгляд к глазам Бобби. — Мне не противно.

— Честно? — робко, шепотом уточнил он. Растрепавшаяся чёлка, чуть неровный прикус, всегда придававший ему особый шарм и узкие, коварные карие очи создали неповторимый портрет невинного мальчишки в теле мощного воина.