Медальон двух монашек

И опять враг внутри начал нашептывать. -Мужики – оне все таки! Сначала говорят: «Ты у меня одна!», а потом оказывается, у него еще есть какая-то Парашка!

И у Марфы от ревности кулаки сжались, а глаза стали колючими. Когда она такими глазами глянула на Никишку, тот даже чуть не упал, попятившись назад.

- Ой, я обозналси! - пробормотал он виновато. Но и в этих словах Марфа услышала некоторую радость Никишки. - Ты, братка, прости! А как эта тута оказалася?

Но своё дело он уже сделал: Марфа начала злиться и ревновать. Лицо её покрылось пятнами, желваки заходили туда-сюда.

- Она со мной! - твердо и спокойно произнес Потифор, вставая между Марфой и братом так, чтобы девушка оказалась у него за спиной. Неожиданно он увидел копейку у ног Никишки и поднял её. - Ты чо енто деньгами бросашьси?

- Каки таки деньхи? Не моё! - фальшиво – испуганно произнес Никишка и начал шарить по штанам. Но когда он в штанах обнаружил дырку и Потифор это заметил, то разом покраснел и виновато обернулся к отцу. - Не моя она!

И, чтобы восстановить своё положение, напустился на Потифора.

- Ты! Да ты знашь чо?! Ить эта в Поханке-то сына управляюшшева ухробила! Ишшуть ея! - и Никишка ткнул в Марфу пальцем.

Он хотел добавить, что не совсем угробила. Но подумал. - И так сойдет!

Внутри Потифора кто-то мерзкий и холодный стал шептать. - Дурень! Ты кого на груди пригрел? Змеюку? Ты глянь на неё: красивая, ладная. Кажон мужик её захочет! А ты? Думашь, она тебе верной женой будет? Ошибаесси. Гони её отседова каленой метлой! И штоб духу её здесь не было!

Он вспыхнул и замотал головой, вспомнив, как они пели песни, и как им было хорошо. В это время уже кто-то другой в нем произнес. - Ну, и чо? С кем не быват? Ить не сама жа. Сволочей-то вокруг вона скока!

От страха Марфа замерла на месте. - Не уж-то угробила? Совсем?! Ох, горюшко-то, горе! Как жа топерича мене быть?

И глаза её с мольбой обратились к Потифору. Только он и мог быть теперь её защитой. Но тут что-то в душе её взметнулось.

- Он. Он сам мене снасильничал! Вот и вдарила! - попыталась объяснить она все Потифору со слезами на глазах.

- Аха, созналася, созналася! - закричал радостно Никишка, показывая на Марфу пальцем.

Но не договорил: кулак Потифора больно ударил его в нос и зубы. От этого удара Никишка отлетел на пару шагов назад и упал.

Но тут же вскочил, выплевывая кровь вместе со слезами. – Ты. Ты. Ты хад! Ишшо своё получишь!

- Убью! Убью всякого, кто её тронеть! - прохрипел Потифор и закрыл Марфу своей широкой грудью.

Всем сразу всё стало ясно: Потифор Марфу так просто никому не отдаст!

- Ой, господи, да чо ж тако топерича будить! - запричитала Меланья: упертый характер своего старшего сына она хорошо знала.

- А ни чо. Ни чо не будить. Жанюся я на ей! - угрожающе произнес Потифор и оглядел всех родичей. - Тока пушшай кто тронеть замужню бабу, убью!

И уже спокойней, повернувшись к отцу и матери, произнес. - Батя, маманя, енто моя Маруся! Любите её, как меня.

И, повернувшись к Марфе, вывел вперед и поставил перед родителями рядом с собой.

- Это, Маруся, папаня мой родной – Мардарий Тимофеев Сухинин!

Марфа ничуть не удивилась, увидев большого длинноногого сутулого мужика, очень напоминающего самого Потифора. Тот подошел, не спеша, к ней и заглянул ей в глаза. Марфе даже не по себе стало от такого испытывающего взгляда, она отвела глаза и поклонилась ему.

Мардарий тоже поклонился ей, затем посмотрел в глаза сыну и ничего не сказал. Так и отошел в сторону, уступая место своей жене.

- А это, Маруся, маманя моя! - ласково представил мать Потифор - Меланья Иванова Сухинина.

Марфа даже улыбнулась, увидев, как похожа маленькая сухонькая женщина на своего сына. - Ну, надо же, как похож!

И сходство это было не столько внешним, сколько внутренним. Стоило ей заглянуть в глаза матери, как она тут же увидела и её преданность мужу, и заботу, и любовь.

Но, вместе с этим прочиталось и другое. - Учти! Я здесь. И этот дом под моей охраной. И если ты захочешь когда-то навредить кому-то из моих детей – разорву!

А Марфа ей. - Не бойся меня. Я Потифору не враг! И никогда им не буду!

И длился-то этот немой разговор всего – ничего, а они поняли друг друга и мирно улыбнулись. Марфа с большим удовольствием поклонилась в пояс ей. А когда выпрямилась, то снова увидела глаза матери, в которых был вопрос. - Не ошиблась ли я в тебе?

И улыбнулась уже, как дочка.

- Маруся, ну а Никишку ты уже знаешь. - Потифор показал на встававшего с земли брата, зверем смотревшего на него исподлобья и вытиравшего кровь. Мириться он явно не собирался. Мало того, плюнув в землю сгустком крови, он махнул на всё это рукой и пошел прочь на улицу. – Ты не обрашшай на Никишку вниманья. Он у нас шабутной! А вот енто – Авдюха.