Медальон с пламенем Прометея

– Открываю, – пообещал голос, и дверь после недолгой задержки распахнулась. – Проходите, молодой человек, разувайтесь, – отступая в сторону, распоряжался вертлявый невысокий типчик с кудрявой всклокоченной шевелюрой, облаченный в женскую вязаную кофту. – В комнату, пожалуйте. Лорочка, ко мне пришли, принеси, пожалуйста, чаю, – крикнул хозяин кому-то в глубь квартиры, и в коридоре возникла плотная фигура с кудрявой, всклокоченной, как у хозяина, головой, только не седой, а тускло-серой.

– Моя дочь Лора, – представил хозяин, – а это вот молодой человек из уголовного розыска, по поводу Володеньки Овечкина.

Лора подплыла к ним, тихо шаркая тапками, и протянула пухлую неухоженную руку. Ей было за тридцать, и она была безнадежна. Неухоженные волосы, блеклая кожа, очки в немодной оправе, одутловатые щеки, выпуклые близорукие глаза, потухший взгляд, бесформенная одежда и толстые щиколотки. Закоренелая старая дева.

– Лорочка, подай в кабинет, – распорядился хозяин дома и, ухватив гостя за локоть, повлек по сумрачному коридору.

Квартира господина Левинсона располагалась в старом доме в самом центре Петербурга, пятиметровый потолок скрывался в сумраке неосвещенной прихожей, все двери в коридоре были закрыты, двигаться приходилось почти на ощупь.

– Вот сюда, – распахнув незамеченную Никитой дверь, проговорил Яков Самуилович. – Проходите.

Кабинет был роскошным, как в старых фильмах про дореволюционную профессуру. По одной стене старые книжные шкафы, забитые под завязку книгами, остальные стены завешаны картинами. Посреди комнаты небольшой потертый диванчик, кофейный столик и два кресла, а у окна рабочий стол, заваленный всяким хламом.

– Присаживайтесь, – любезно предложил Яков Самуилович. – Чем я могу вам помочь?

– Я хотел спросить вас о камне.

– О камне? – изумился Яков Самуилович.

– Ну да. У покойного Овечкина имелся крупный камень красный, он его всегда носил на шее. Вы его видели когда-нибудь?

– Видел, – после минутной паузы признался хозяин. – Однажды. Цепочку видел много раз, а вот камень только однажды. Случайно.

– Как давно это было?

– Года три-четыре назад. Вы поймите, мы с Владимиром Ивановичем были давно знакомы, довольно близко, я несколько раз бывал у него в гостях, он у меня, но тесной дружбы между нами не было, – нервно потирая руки, пояснил Яков Самуилович. – Так что мне несколько странен ваш вопрос.

– Я поясню. Мне важно мнение специалиста, а вас мне рекомендовали как эксперта в этом вопросе, – сделал комплимент хозяину Никита. – Был ли камень, принадлежавший покойному Овечкину, настоящим или это подделка?

– Ну, мне кажется, это проще узнать у родных, – смущенно посоветовал Яков Самуилович.

– К сожалению, нет. Они точно не знают. Покойный никогда с ними о камне не говорил, вообще не любил эту тему. А сами они не специалисты.

– Ну, тогда проще провести экспертизу. Показать камень специалисту, это будет гораздо надежнее, чем полагаться на мое субъективное мнение, – не сдавался Яков Самуилович.

– Обязательно так и сделаем. Но в данный момент меня интересует ваше мнение, – твердо проговорил Никита, глядя в глаза скользкому Якову Самуиловичу.

Тот пожевывал губы, борясь с желанием еще что-то сказать, но, наталкиваясь на взгляд Никиты, опускал глаза и продолжал молчаливую борьбу.

– Яков Самуилович, никто не собирается использовать ваше мнение как официальное заключение, или привлекать вас к ответственности за ошибку, или использовать его как доказанный факт. Можете считать нашу беседу неофициальной, – не выдержал Никита.

– Ах, вот как? – оживился старик. – Ну, тогда, конечно. Мне просто не хотелось бы… Поймите меня правильно…

– Я понимаю, – успокоил его Никита. – Так что с камнем?

– Я могу почти уверенно утверждать, что камень был подлинным. Когда я увидел его, я был поражен. Размер, огранка… я даже боюсь представить, сколько ему лет.

– А сколько?

– Скажем так, очень много. Но я не держал его в руках. Но если вас интересует мое неофициальное мнение, он настоящий. А что с ним случилось, он был похищен?

– С чего вы взяли? – как можно искреннее удивился Никита.

– Молодой человек! – погрозил ему пальцем Яков Самуилович. – С чего бы вы стали спрашивать меня о вещи, которую я видел мельком столько лет назад?

– Он не совсем пропал, – проговорил Никита, решившись. – На шее убитого Овечкина камень был, но он был поддельный.

– Ах, вот как.

– И никто не знает, когда и как его подменили, и даже не знает, был ли он вообще подлинным.

– Ну, кто-то все же знает, – ласково заметил Яков Самуилович.

– Да. Теперь ясно, что кто-то знает, – согласился Никита.

– Знаете, помимо меня, есть и другие люди, кто разбирается в камнях, и, вероятно, в окружении покойного Володеньки они тоже были. И не все склонны демонстрировать это знание, – после некоторого размышления заметил Яков Самуилович.

– Да, вероятно, так и есть. А вы не знаете, откуда у него взялся это камень? – на всякий случай спросил Никита.

– Нет. Откуда же? Я вам уже говорил, что мы были не так уж и близки.