Медальон (СИ)

Оберег племени не похож на обыкновенное деревянное изваяние— он, как живое существо, разбухшее от проливных дождей и иссушенное палящим солнцем, но все же живое существо.

Сердце жалостливо щемит.

— Выцвел совсем,— щурясь от солнца произносит Аскук.

— Вид вблизи и правда оставляет желать лучшего,— безучастно отвечаю я.

С любопытством тянусь к волчьей морде, которую держит соколиная голова. Складывается впечатление, что птица поймав волка за шиворот застыла в противоречивом природном состоянии и от безысходности положения превратилась в статую.

Аскук предостерегающе выставляет руку отодвигая меня от тотема.

— Табу.

— В смысле, нельзя? Никто до него не дотрагивается? - возмущённо спрашиваю.

Аскук мнётся. Определенно что-то скрывает.

— Последнее время, племя переживает не самые лучшие времена. Многие перестали верить в силу тотема— считают, что от нас отвернулись все духи, в том числе и покровитель,— указывает на предмет нашего обсуждения при этом сжимаясь от страха.

Я с подозрением смотрю на Аскука. Глупо бояться тотем племени, он вроде как стоит чтобы защищать, а не наоборот. Судя по всему, как такого запрета нет. Запрещает только щуплый индеец, а он мне не указ.

Демонстративно протягивая руку поглаживаю шершавую поверхность дерева. Привстаю на цыпочки и прохожусь по морде. Толстый слой пыли и копоти впился в глаза зверя.

Не могу побороть желание увидеть его глаза поэтому набрав в легкие побольше воздуха сдуваю резким потоком годами накопленную грязь.

Не успеваю я чихнуть от нависшего грязного облака, как медальон ходуном ходит от искрящегося света, магнитом притягивается к высокой фигуре.

Соколиные глаза тот час загораются зелёным светом. Зрелище не для слабонервных, манящее и в то же время пугающее.

Медальон и тотем будто часть друг друга, сливаются ослепляющими искрами в приветствии.

Внутри меня разрастается странное чувство единения.

Индейцы жестоко ошибаются на счёт тотема, он не слаб. Слаба их вера в него.

Я чувствую, как он наполняет меня спокойствием и безмятежностью. Обещает оберегать. Я улыбаюсь сквозь нахлынувшие слёзы. Они словно искали друг друга так долго, что не хочется расставаться.

Энергия тотема, совсем не вяжется с воинственной атмосферой племени. Я явственно чувствую, что индейцы остерегаются, а быть может боятся меня. Даже Аскук, что стоит поодаль и делится своими переживаниями, непонятно за что, но презирает меня.

Индеец быстро моргает, тщетно пытаясь понять привиделась ему удивительная картина или нет. Но не успевает и слова сказать, как тотем принимает привычное немое облачение.

А меня снова оглушает рой незнакомых голосов, они как пчелы жужжат, не разобрать и двух слов. На меня нахлынывает знакомое чувство, будто я не здесь, а в лесу теряю сознание на руках Мэкхьи. Голоса все больше и больше раздражают мое сознание, но в отличии от прошлого раза я ориентируюсь... знаю куда стремлюсь, лодочкой плыву по мотивам знакомой песни и меня выбрасывает в до боли знакомое место. Домой.

****

Раннее утро. Пятилетняя малышка с вьющимися каштановыми волосами сладко посапывает в кроватке у окна.

— Тише, ты разбудишь ее! - доносится откуда то с улицы.

За чуть приоткрытой дверь хорошо видно, как молодая женщина с длинными чёрными косами что-то яро обьясняет индейцу. Она оборачивается тревожно покосившись на дверь и я узнаю в ней бабушку Мискодит. Мужчина все не унимается:

— Мискодит, пошли со мной. Я обещаю, вы будете в безопасности.

— И не проси. Я не посмею поставить ваше спокойствие под удар, я и так столько всего натворила,—наскоро вытирает глаза,— к тому же они там и будут искать нас в первую очередь. Им известно, что нам больше некуда пойти.

— Ничего не бойся! Мы сможем дать им отпор,— почти нежно вкладывает ее руки в свои, успокаивающе поглаживая большими пальцами костяшки худых женских рук.

Ещё раз с мольбой заглядывает в глаза.

Я зажмуриваюсь. Этот индеец влюблён в нее. Смотрит, как только влюблённый мужчина может смотреть на женщину. Я по-детски зарываюсь лицом в руки, стыдливо осознавая, что подсматриваю за собственной бабушкой.

— Нет, Хокин. Я уже все решила. Так будет лучше для всех нас, — виновато прячет глаза.

Глава 21

Очнулась я от собственного крика за секунду до возможной катастрофы.

Невероятно трудно дышать, будто не меньше минуты провела под водой, так глубоко утащило меня прошлое.

Передо мной на перебой толкая друг друга мелькают грязные детские мордашки. Они с любопытством разглядывают мое лицо тыкая пальцем куда придётся и дергая за волосы.

Я слабо поднимаюсь на локтях. Полуголые малыши измазанные белой глиной с ног до головы отскакиваю от меня, как мячик от стены. Не успеваю я повернуть голову, как замечаю, что один из ребятишек с разбегу на полном ходу летит в мою сторону.

Секунда до столкновения, которая стоила бы нам двоим, как минимум сотрясением мозга. Но на реакцию я никогда не жаловалась, пять лет волейбола в школе дают о себе знать, поэтому легко уворачиваясь ловлю негодника в сантиметре от лба, тем самым вызвав довольный визг.