Медальон (СИ)

Я резко встаю отпить воды, силясь с желанием разбить стеклянный бутыль в дребезги о голову старика, но мой взгляд вдруг привлекает острый край чего то блестящего за пологом, будто кто-то нарочно обернул фантиком какой нибудь камешек и спрятал, чтобы посмеяться над тем кто найдёт.

Вчера этого здесь не было, я детально все осмотрела.

А старик все продолжает:

— Она пришла ко мне в слезах моля о помощи. Через пол года после смерти ммммм.... твоего отца, нет, не так,— он прерывается пытаясь получше подобрать слова,— после смерти мужа, она узнала, что ждёт ребёнка.

Глаза мои округляются все рискуя покинуть орбиты.

—Тебя,— чуть повышает голос в надежде привлечь мое внимание, —Срок был маленький. Никто в племени не знал о ее положении и я долго думал, как можно помочь ей.

Я медленно отрываюсь от фантика, что настойчиво манит к себе, чутьё которым я живу последнее время подсказывает, что там что то важное и точно не камень.

Терпение не самая сильная моя сторона. Я пытаюсь сосредоточиться на словах вождя, организм борется, между желанием не слушать его и уже поскорее узнать правду.

И Вихо тщательно подбирая слова наконец изрекает:

— В итоге я придумал,— брови горделиво взлетают,— чтобы избежать позора можно позаимствовать опыт вынашивания детей у шошонских племён. Те отсылали беременных в самый дальний из вигвамов и запрещали общаться с кем либо из племени, кроме мужа и вождя, пока не родится дитя и полностью не окрепнет— около десяти лун. Под прикрытием возрождения древних традиций и возвращения тем самым благосклонности духов, я пошёл на риск и обманул племя.

Они конечно же приняли новость очень тяжело, ведь на протяжении всей беременности индианке придётся самой добывать себе еду и в основном это будут травы и коренья. Женщины боялись продолжать род, перспектива жить в изоляции пугала их. Тем не менее после кончины твоей матери, племя больше не практиковало этот печальный опыт.

Я все так же плохо разбираю его бормотания, в полном шоке и непонимании нервно пробегаюсь глазами по крошечному вигваму.

«Здесь ты мучалась все эти месяцы, одна вдали от родных. Только чтобы скрыться от позора?»

Не такой правды я ожидала.

— Это ваша вина, Вихо!— выпаливаю я.

Вождь резко меняется в лице, глазе чернеют, а тяжелая челюсть сводится в замок.

Глава 28

— Да! Это вы виноваты. Как вы могли оставить ее здесь? Кто угодно мог напасть на беззащитную женщину! И этот убийца все ещё среди вас.

Вождь шумно выдахает. И будто каясь опускает голову вниз:

— Мы и подумать не могли что ей грозит опасность, мы с ней вместе проработали план и перешли к действиям, все казалось, как нельзя идеальным. Вэнона всем, пожертвовала, во благо,— заботливо хлопает по руке,— Во благо твоего рождени, Амо.

Прикосновение старого вождя неприятно обжигает меня, я аккуратно отдергиваю руку.

Марширую из угла в угол, тщетно пытаясь переварить услышанное.

У любви невероятно крепкие объятия и несмотря на то, что мамы никогда не было рядом, я чувствовала ее присутствие. Всегда.

«Любовь сочетает в себе все сезоны, Амо. Весной проноситься легким дуновением, оставляя шлейфом запах цветущей магнолии. Летом созревает сладким плодом. Осенью отдаётся тихим шелестом сухой травы. А зимой окутывает уютным пледом у камина».

«Каждый раз, когда бабушка Мискодит произносила эти строки, я думала о тебе, мама.»

Ведь, у всех есть на свете мама.

На время Отгоняю грустные воспоминания, я обязательно сложу и этот пазл. И вдруг меня осеняет, Вихо так и не обмолвился о медальоне. Оборачиваясь, я вижу, как он снова перебирает большим пальцем чётки и с пугающим остервенением нашептывает звуки, больше напоминающие заикания.

— Медальон,— надломанным хриплым голосом произносит, словно читая мои мысли,— Он принадлежит племени.

— В каком это смысле? Как один медальон может принадлежать всему племени?

Старый индеец открывает глаза цвета изумруда, могу поклясться, что вижу в них пляшущих демонов.

— Как ты уже могла догадаться, медальон обладает силой.

Для чего то, я деланно почти беззаботно машу рукой, мол и не тайна это вовсе.

Вождь слегла приподнимая уголки губ и кивает то ли мне, то ли своим мыслям.

— Ты его уже разбудила сама. Во все стихийные щиты вдохнула жизнь? — не дожидаясь ответа он произносит,— Бабушка, хорошо тебя подготовила, ничего не скажешь!

Нос сам по себе взлетает так высоко, что я и вождя не вижу. Любому понравилось бы, если о нем думали чуть лучше, чем есть на самом деле.

— Предлагаю сделку,— будто кости кидает проговаривает Вихо.

— Никаких сделок,— слишком высокомерно отвечаю, а мысленно отгрызаю себе язык за необдуманные выпады.

— Эта сделка тебе понравится. Предлагаю свободу в обмен на медальон.