Медальон сюрреалиста

— М-да… — протянул он после некоторой паузы. — И что в этой дыре может привлекать? Тут же не дом, а помойка! Взгляни на эти убогие стены, потолок в плесени, прогнивший пол! Я думал, что беру в жены утонченную натуру, аристократку-гречанку, а ее тянет в трущобы, словно она там росла.

Аркадий говорил все это с жаром, шагая туда-сюда и активно жестикулируя, точно так же как его отец, когда отзывался о людях невысокого достатка. Родившийся в бедности, Меньшиков бедность презирал и старался держаться от нее подальше. Увлекшись своей речью, он подошел к закутку, где было совсем темно. Арина направила туда луч фонарного света и оторопела. Там был нарисован веер с цветными вставками. Точно такой же, как ее медальон! Она еще не поняла, что это значит, но ее кольнуло дурное предчувствие.

— Аркаша… — произнесла она, соображая, как сформулировать свои опасения.

— Чего? — сердито отозвался он.

— Пойдем отсюда. Здесь как-то нехорошо.

— Нехорошо?! Неужели?! А чего ты ожидала, что в этой дыре будет хорошо?! О чем ты думала раньше?!

Аркадий сделал еще один шаг — шаг, сыгравший в его жизни роковую роль. Прогнившая доска треснула, и он провалился в подвал.

— Аркаша! — отчаянно закричала девушка. Она осторожно подошла к месту, где мгновение назад стоял ее жених. — Что с тобой? — спросила она дрожащим голосом, заглядывая в провал в полу. Луч фонаря выхватил распластавшееся на камнях тело, из головы бежал бурый ручеек крови. Аркадий не шевелился. «Прыгнуть вниз к нему!» — была первая мысль. Арина не испугалась, она прыгнула бы, чтобы помочь, но благоразумие взяло верх. Чем она там ему сможет помочь? А если ей не удастся потом сразу подняться наверх, она потеряет драгоценное время, и спасать Аркадия уже будет поздно.

Ариадна выскочила из подъезда и помчалась на улицу Боррасса. Она еще не осознала, что произошло, верить в худшее не хотелось, но внутренний голос неумолимо шептал, что случилось непоправимое. Девушка кричала по-русски и по-испански:

— Помогите! Врача, вызовите врача! Аyuda! Médico!

В экстремальной ситуации она поразительным образом собиралась и действовала наилучшим образом. Сейчас Арина даже вспомнила все нужные испанские слова, хотя язык учила давно и знала его весьма посредственно.

На улице Боррасса ее обступила небольшая толпа.

— Lo que pasó?

— Usted discapacitado? — посыпались вопросы. Две немолодые испанки смотрели на нее с любопытством. Одна из них протянула Арине бутылку воды.

Сделав большой глоток, Арина повторила просьбу.

— Mi amigo necesita asistencia médica. Él está allí! — Она показала в сторону переулка. Для доходчивости девушка достала телефон. Номер «Скорой» она не знала.

— Еs necesario llamar al médico! — догадался один из подошедших.

— Да, да! Вызвать al médico для моего амиго! — закивала Арина.

Дальше действие происходило уже без нее. Арина чувствовала себя зрителем, вокруг которого меняются сцены. Звонили по телефонам, во весь голос прохожие объясняли друг другу ситуацию, снова дали ей воды, отправились в переулок выручать пострадавшего, на ходу споря между собой. В общем гомоне часто звучало слово «полиция».

Машина «Скорой помощи» приехала довольно быстро и припарковалась на улице Боррасса — переулок для микроавтобуса оказался слишком узким. Вдруг откуда-то взялся и влетел в переулок, разгоняя толпу, юркий полицейский скутер.

Арина, отрешенная, стояла в стороне, в этот знойный день ее колотило от холода. Девушка еще надеялась, что Аркадий жив. Надежда продолжала теплиться и когда до нее долетели слова из толпы:

— Умер. Убили. Святая Мария! Упокой его душу! — послышалось на испанском.

— Нет, он жив! Жив! — шептала Ариадна.

И вот уже мимо нее на носилках пронесли накрытое тело.

— Аркаша! — бросилась к нему девушка. — Пустите меня!

— Посторонитесь! Скорее! В реанимацию, — скомандовал по-испански человек в медицинском халате. Занятый спасением пострадавшего, он деловито отстранил Арину.

— Не умирай! — отчаянно закричала девушка.

Остаток отпуска Арина провела в скитаниях между российским консульством и полицейским участком. До больницы Аркадия не довезли. Медики констатировали у него смерть в результате черепно-мозговой травмы. Полицейские сошлись на несчастном случае и уголовное дело заводить не стали. Как поняла Арина, не захотели заниматься лишней работой. Дом, в котором произошла трагедия, шел под снос, и там давно уже никто не жил. После трагедии двери заколотили досками и повесили предупреждающий об опасности знак.

Арина плакать не могла — слезы внезапно куда-то пропали. Осталась только тягучая, как болото, тоска и пустота в душе. Это так тяжело и нелепо, когда совсем недавно рядом с тобой был человек, а теперь его нет. Вообще нет! И его не будет больше никогда и нигде — ни рядом, ни на расстоянии.