Медиа-пиратство в развивающихся экономиках

• Уменьшающаяся отдача от превышающих обычный размер претензий к пиратству. Повышение основанной на Интернете общественной сферы разрушило способность отрасли сформировать представление и приемы его исследования. Отраслевые исследования теперь часть широких и, во многих контекстах, чрезвычайно скептических дебатов о видимой области и воздействии пиратства и, более широко, будущих моделях медиа бизнеса. По нашему мнению, нехватка прозрачности отрасли и управляемое защитной реакцией представление результатов значительно девальвировали бренд отраслевого исследования вплоть до точки, в которой интересам отрасли соответствуют большая независимость, прозрачность и диалог.

В этом контексте основа доверия — прозрачность. Главные отраслевые ассоциации издают общие описания своих методов, но мало пишут о предположениях, методах или данных, лежащих в основе их работы. Например, невозможно оценить результаты BSA по уровням пиратства, не понимая ключевые входные параметры модели, такие как их оценки числа компьютеров в стране, средние цены на программное обеспечение или «средняя загрузка программного обеспечения» для машины. Невозможно оценить претензии MPAA, не зная, какие вопросы они включают в опросы и как вычисляют ключевые переменные, такие критические факторы в дебатах о чистом воздействии пиратства как эффект замещения законных продаж пиратскими. Потребительские опросы своих местных филиалов IFPI агрегирует, но указывает, что каждый филиал делает свой собственный выбор того, как вести свое исследование. Нет никакого общего шаблона для опросов, как нет ясности для посторонних, как IFPI справляется с очевидными проблемами объединения исследований.

У каждого отчета есть своя собственная секретная изюминка, включая основные данные и часто предположения, соединяющая методологию и сообщаемые результаты. Типичное объяснение отказа в такой информации — собственная коммерческая чувствительность. Разумеется, это возможно в некоторых случаях, особенно, когда дело касается данных о продаже товаров, которые в некоторых секторах рассматриваются как коммерческая тайна. Но этим вряд ли можно объяснить всестороннее нежелание отраслевых групп показать свою работу.[10]

В этом состоит основное различие между культурой апологетического исследования, основанного на частной консультации, и культурой науки или научного исследования, достоверность которого зависит от прозрачности и воспроизводимости. Мы отмечаем также зависимость от того, насколько правительства требуют все больше и больше в стандартах доказательности для поддержки формирования политики. Мы исследуем этот вопрос в следующей главе относительно требований доказательности USTR и его Специального 301 процесса, более двадцати лет бывшего основной аудиторией для отраслевого исследования.

По нашему мнению, эта тайна стала контр продуктивной в среде, где гиперболические претензии подорвали доверие к отраслевым исследованиям. Отрасли на основе авторского права больше не обладают презумпцией невиновности. Открытость и раскрытие лежащего в основе претензий отрасли исследования — очевидный ответ, поддержанный каждым опрошенным нами отраслевым исследователем. Все были готовы поддержать свою работу. Все были откровенны относительно трудности изучения пиратства, ограничениях своих методов и желательности их улучшения. По нашему мнению настало время позволить этому импульсу формировать культуру отраслевого исследования и процесс формирования политики.

Что правит играми цифр?

Инвестиции отрасли в исследование пиратства появились в контексте роста корпоративной активности по IP проблемам в период конца 1980-ых и 1990-ых, отмеченного учреждением Специального 301 процесса USTR в 1988 и ВТО (Всемирная торговая организация) в 1994. Создание специального 301 процесса — средство для отраслевых групп формально жаловаться на воспринятые ими недостатки в IP законодательствах и методах принуждения к праву других стран. Главным посредником между отраслевым исследованием и Специальным 301 процессом стал IIPA — международный альянс интеллектуальной собственности, основанный в 1984 году для проведения более сильной глобальной IP политики. К началу 1990-ых годов ежегодное Специальное 301 сообщение стало (по крайней мере, относительно авторского права) сосудом для собранных IIPA результатов и политических рекомендаций, а также основным средством преобразования представлений отрасли в официальные позиции США по торговле. В течение почти двух десятилетий IIPA и USTR были, в ключевых отношениях, симбиотическими организациями — исследовательским и политическим крыльями большего предприятия.