МЕДИАНН №1, 2019

Балаж закрыл лицо руками. Нет, отец бы его не отдал! А может… Нет, вранье! Вся эта история не укладывалась в голове: трое стражников нажили состояние, а батька даже не сказал, где спрятал свою долю?!

— Думаю, сестра огорчилась, что я первым помучил отца.

Балаж вздрогнул, услышав смех Якова. Но великан уже продолжал:

— Она стала колдуньей, а у меня таланта к волшбе не нашлось: разве что фокусы умею показывать. Меня сделали рабом, и я сбегал так часто, как мог. За это мне ломали пальцы, издевались, насиловали. Но вот я убежал. Правда, кто же знал, что она придет следом?

— Заткнись, — сквозь зубы прошипел Балаж. — Лучше скажи, чем я виноват? Я твоего отца и пальцем не трогал!

— А она чем виновата? А я чем виноват? — Яков пожал плечами. — Она знает, что ты должен был уйти с нами. Ты не мучился как мы, и она хочет, чтобы ты заплатил этот должок сполна…

Вскрик Балажа заглушил звук разлетевшегося вдребезги стекла: через окно в дом прыгнул первый из псов. Стражник взмахнул саблей, и разрубил голову собаки пополам.

— Ты говорил сестре сюда нет ходу! — закричал Балаж. Комната плыла перед глазами, голова кружилась. «Наверное, я потерял слишком много крови, — подумал он».

— Ей нельзя, а псам можно, — голос Якова звучал будто издалека. — Подслушивала, сука.

— Зачем?

— Чтоб ты знал, за что подохнешь.

— Шелудивым меня в болото не увести! — Балаж подошел к окну и осторожно высунулся на улицу и тут же понял, как сильно заблуждался.

Всю улицу заполнили разномастные псы; на улице стояла звенящая тишина, слышно было, как когти привороженных зверей отбивают дробь по брусчатке. Вдали послышались голоса знакомых стражников. Балаж позвал на помощь, но сослуживцы не отозвались.

— Никто не увидит, никто не поможет, — как заведенный бубнил Яков.

Десятки псов в едином порыве бросились к дому. Балаж ткнул саблей первую собаку, вторую, третью. Он уворачивался, бил, снова бил, но псов было слишком много.

Сабля выпала из ослабевшей руки стражника, животные повалили его на пол. Зубы вцепились в щеку, ноги, живот… Балаж шипел, рычал и извивался, чувствуя, как с каждой секундой жизнь покидает тело. Когда укусы неожиданно прекратились, он открыл глаза и подумал, что умер.

Но Балаж все еще был в своем доме. Яков лежал совсем близко: окровавленный и с перегрызенным горлом. Собаки послушно сидели и безразлично ждали новых команд своей повелительницы.

— Она пойдет по доброй воле, — Балаж едва мог различить голос жены. — Ты. Ты ведь заплатишь за нее?

— Да.

Балаж захрипел, услышав глухой, будто из-под земли, голос. Изо рта хлынула кровь, и зарождающийся крик превратился в кашель. Стражник попробовал встать, но боль словно прибила тело к полу.

— Папа.

Вновь этот шепелявый родной голосок.

— Доченька, — прохрипел Балаж.

— Я люблю тебя.

По небритым щекам текли слезы. Привычный мир застелила красная пелена, а разрывающая нутро боль накатила с новой силой.

— Ты хочешь ее отпустить?

Снова этот жуткий голос. Молчать. Не отвечать. Умереть, но… Он ведь ни в чем не виноват, верно?

— Нет, — прошептал Балаж.

— Достаточно согласия одного из родителей. — Колдунья ухмыльнулась и, взяв девочку за руку, неспешно побрела к выходу.

Скрипнули несмазанные петли, дверь ударила по косяку. Первая из сотен монет упала на пол.

— Не уходи, — Стражник кое-как перекатился на бок. — Оставь ее.

Но колдунья уже была на другом краю света.

* * *

Каждый вечер, оставаясь в одиночестве, Балаж вспоминал события давно минувших дней. Ныне он уже пребывал в возрасте, когда мужчина перестает интересоваться борделями, играми и всем тем, о чем мечтает каждый молодой человек. Много лет назад, оправившись после исчезновения дочки, он уволился из стражи и переехал в самый далекий город, который только смог найти.

Но города тьмы, о котором твердил Яков, он так и не нашел.

Конечно, после той ночи в Чизмеграде Балажа засыпали вопросами. Когда он отказался отвечать, его отправили на допрос в крепость Совета. Балаж высыпал на стол старейшин пригоршню золотых монет; шоршеткалоки переглянулись и подписали для выезда из города все необходимые бумаги.

С женой Балаж толком не поговорил: на следующее день после пропажи дочери она собрала вещи и укатила в Шеол. Жена не обманула мужа, и перед отъездом поровну разделила добычу.

Неподалеку от города Балаж нашел болото, где хоронили преступников и самых бедных граждан. Старый гробовщик подтвердил, что здесь похоронили разорванного собаками великана. Балаж поблагодарил старика и молча высыпал в болото горсть выкопанных с заднего дворика монет.

Больше в Чизмеграде его ничто не держало.

До старости лет Балаж прожил в далеком-далеком городке у моря и гор. Из окон его дома открывался вид на порт; он часто спрашивал у путешественников, знают ли они что-нибудь о безымянном граде тьмы. Большинство из них либо качали головами, либо под кружку медовухи рассказывали всякие небылицы.