МЕДИАНН №3, 2020

Однажды, когда он пришел к нам, мы увидели на его пальцах тупые скрежещущие зубы. Он начал уносить одну за другой тюрьмы с женщинами нашего народа на серое плато; и снова мы слышали плач и крики боли. Очередь подошла к нам, и мы ожидали новых мучений. Но на этот раз они не были такими жуткими. Бог брал нас по очереди и обхватывал тупыми зубами на пальцах наши наросты. Затем он удовлетворенно рычал и отбрасывал нас в находившуюся рядом пустую емкость. Ее пол был залит мочой женщин нашего народа, побывавших там до нас. В тесном пространстве этот запах сводил с ума. Когда все закончилось и мы вернулись в свою тюрьму, наша кожа пропиталась этим запахом.

И, пока бог мучил других мужчин нашего народа, мы, свихнувшись от запаха тех, кого нам никогда не отведать, яростно дрались друг с другом, пока безразличие и слабость снова не вернулись к нам.

Я следил за краснокожими дикарями. Каждый день они метались по своим тюрьмам в бесполезных попытках вырваться оттуда. Однажды, когда боги пришли пополнить запасы еды и воды, один из них был близок к цели. Едва потолок был снят, он с воинственным криком запрыгнул на огромные белые руки и начал забираться по ним. Когда же ошеломленные такой попыткой к бегству боги схватили его и сбросили обратно в тюрьму, он набросился на гигантские пальцы и вонзил в них сделанный из засушенных экскрементов нож, который прятал в складках своего рванья. Так я впервые увидел кровь бога. Так я понял, что боги уязвимы. Дикарь слизал со своего ножа эту кровь, и с удвоенной силой продолжил метаться по тюрьме. Но я уже не следил за ним.

Мы обречены навсегда быть здесь, поколение за поколением, мы не можем вырваться даже за стены тюрьмы. Но яростные краснокожие дикари пытаются это сделать, не думая, что, если окажутся в коридорах цитадели богов или даже за ее стенами, погибнут. Но чем смерть в попытках побега хуже смерти в руках богов, от ежедневных мучений и безразличия? Не будь мы слабыми, мы бы пытались сбежать. Или причинить вред богам.

Что будет, если попробовать кровь бога? Я видел, как дикарь, слизавший ее со своего ножа, с удвоенной силой стал биться о стены тюрьмы. Значит ли это, что и кто-нибудь из нашего народа, выпив крови бога, станет сильнее?

Я тоже изготовил нож из засушенных фекалий и заточил его. Когда в следующий раз бог пришел жевать тупыми зубами наши наросты, и очередь дошла до меня, я извернулся и вонзил нож в его палец. Раздался гневный рев, нож сломался, но из раны на огромном белом пальце выступила кровь, и я успел слизать ее. Отброшенный в тесную емкость, где уже копошились, вынюхивая запахи женщин, трое моих братьев, я ощутил, как мое тело наполняет странная сила.

Шли однообразные дни. Мои братья с безразличием ели и пили, спали, а их наросты все разрастались. Мой не разрастался, остановившись в размерах моей ладони. Я, по примеру дикарей, прыгал на стены тюрьмы, пытаясь проломить их; наскакивал на потолок, пытаясь сдвинуть его в сторону. Если бы мой нарост был большим, вряд ли бы я мог совершать свои прыжки.

Или если бы я не попробовал, кровь бога.

К одному из краснокожих дикарей подселили двух белокожих женщин в белых накидках. Он прекратил свои бешенные прыжки и с похотью в глазах начал оглядывать их. После нескольких минут обмена взглядами, он набросился на них с кулаками, разрывая одежду, кусая, избивая и царапая, пока кровь не окрасила остатки их белых накидок.

А потом он насиловал их. Целый день, временами прерываясь на еду и воду.

Запахи их спаривания достигали нашей тюрьмы — запретные и недоступные. И мы снова сошли с ума, как тогда, когда пропитались запахом женщин. И мы снова яростно били друг друга, пытаясь раскромсать тела, которым никогда не отведать женщин.

В итоге мы, изорванные и возбужденные, наблюдали, как один из братьев подмял под себя другого, с огромным наростом, и пытался овладеть им сзади. Все окончилось переломом органа, кровоточащей выпавшей кишкой и страшными болями для обоих братьев.

Наутро женщин забрали от дикаря и тот наконец-то уснул.

Через неделю подвергшийся изнасилованию брат умер. Его нарост стал таким огромным, что брат полностью скрылся под ним. Он исхудал и сгорбился. У него отнялись ноги, а мочевой пузырь раздулся, так как моча не могла найти выход наружу. Мы отнесли его в дальний угол тюрьмы. Когда злой бог пришел посмотреть на наши мучения, он был в гневе от того, что кто-то смог их избежать, умерев. Он забрал труп нашего брата и куда-то унес. Нам страшно было подумать о том, что он мог сделать с его трупом.

Наросты становились все больше, все узловатей. То, что поместил в нас злой бог, разрасталось не только под кожей, оно проникало внутрь, переделывая под себя каждый орган, каждую кость и каждый сосуд. Оно медленно пожирало нашу суть, стремясь поглотить всех нас.

Однажды бог вновь проткнул нас жалом, и в наросты проникла иная, раскаленная жижа. Она мгновенно растеклась по нашим телам, проникая в каждый отросток смертоносного нечто.