МЕДИАНН №3, 2020

Старик дрожащей рукой занес нож, а затем резко опустил, словно вложил в удар все, что накопилось в душе за последние десятки лет.

* * *

— Он так и должен вонять? — Елена Ивановна брезгливо держала сверток.

Младенец засунул в рот большой палец и с интересом поглядывал на «мать».

— Запах пройдет через пару дней, — буркнул старик, — как и пятна. Но он не будет таким как прежде.

— Плевать. Он точно не сдохнет, после того как я уйду? — Она подозрительно прищурилась.

— Ты смеешь сомневаться…

— Смею.

Черный оскалился, сжал кулаки, потом выдохнул и снял с шеи серебряный медальон.

— Эта вещь мне очень дорога… считай это моим словом. Я заберу медальон, когда ты умрешь.

— Долго будешь ждать, — хохотнула Елена Ивановна и добавила, — а если ты первый помрешь, я выгодно продам твое. «слово».

Последнее слово она сказала с особой издевкой. Потом повернулась и вышла прочь.

* * *

— Ты была права, — сказал старик пустой комнате, листая страницы старой книжки, — она все сделала так, как ты сказала.

— Что это?

— Потерянные заклинания. Кто-то записал их сюда, — Черный потряс книжкой, — не очень умело, правда, но кое-что нужное я нашел.

— А монета?

Старик вытащил из кармана темную монету. Повертел ее в пальцах, поднялся и подошел к стене. Вытащил одну из досок и достал из ниши маленький кованый сундучок. Старик бросил внутрь монету и убрал сундучок на место.

— Она уехала, можешь выходить.

Ксиня вышла на свет. После ритуала она казалась гораздо старше, на лбу появились морщинки, пальцами левой руки девочка осторожно гладила грязную повязку на правой ладони.

Колдун старался не смотреть на рану, словно стыдился ее.

— Сколько ты собрал?

— У нас мало времени, — проигнорировал вопрос старик, — я даровал младенцу часть твоих жизненных сил, но надолго этого не хватит. Ты можешь управлять им_ если еще не передумала. Повелитель ждет свою жертву.

— Черный, — Ксиня ласково положила руку ему на плечо, — сколько уже?

— Двести девяносто, — отрывисто бросил старик и дернул плечом, — вернее двести девяносто одна.

— А нужно?

— Тысяча, — Черный одарил девочку злобным взглядом и вышел за дверь.

Ксиня покачала головой. Бедный колдун. Он все еще не бросил попытки найти душу дочери в загробном мире. Вот только плата у паромщика безмерно велика…

* * *

Елена Ивановна третий раз омыла руки, тщательно вытерла и придирчиво осмотрела пальцы. Полчаса назад она открыла медальон колдуна. Не успели половинки раскрыться, как из украшения вытекла вязкая смердящая жидкость. С трудом сдержав рвотный позыв, графиня бросила медальон в угол и позвала девку-прислугу.

Кажется, не осталось ни пятнышка, но ощущение влажности и вязкости между пальцев не проходило.

— Глашка, — приказала Елена Ивановна, — унеси все и вели никому не беспокоить!

В доме стояла тишина, нарушаемая только тиканьем напольных часов с маятником. Младенец был удивительно молчаливым. За то время, пока графиня довезла его до дома и положила в колыбельку, он не издал не единого звука. Вот и сейчас он сосал большой палец и с интересом поглядывал по сторонам. Это было. жутковато.

Колдун сказал, что младенец не будет таким как прежде. В конце концов, ребенок жив, а остальное неважно. Когда граф вернется, Елена Ивановна расскажет, как Ксиня тайком прокралась в детскую и побила малыша. Поэтому он стал. таким. А потом, видимо опасаясь кары, дурная девчонка сбежала. Граф падчерицу никогда не любил. Удивительно было, если он вообще ее замечал за неделю, так что искать ее он не станет.

А кормилица? Про нее тоже можно что-нибудь сочинить. Главное, что сейчас она далеко. Запуганная, но благодарная за прощальный дар — мешочек с монетами и старыми бусами. А надумает вернуться — получит обвинение в краже. Уж граф явно больше поверит словам жены.

Елена Ивановна вернулась в спальню, села у зеркала и стала расчесывать непослушные волосы гребнем.

Нет, все-таки она молодец! Казалось, что все кончено, но и тут нашла выход. Двух зайцев сразу: себя спасла и от обузы избавилась. Все равно от Ксини больше не было пользы после того, как пожар уничтожил имение и все обещанное содержание сгорело вместе с хозяином.

Графиня стала раздумывать, что бы было, если бы ничего не получилось? Иногда она любила строить решения из проигранной ситуации, особенно, когда такие решения были одно хуже другого. Она получала странное удовольствие, когда мысленно переживала то, что в действительности преодолела. Ее это возбуждало, и графиня, закусив губу, коснулась рукой своей груди. Позвать, что ли Пашку? В отличие от графа он умеет приголубить.

Кучеру Пашке хорошо удавались три вещи: ухаживать за коляской, плевать по дороге в крестьян и не пропускать ни одной юбки. Пашка даже успел нашкодить в соседней деревне, обрюхатив несколько девок. С графиней же он был подобострастен и сбегал сразу, как только надевал штаны, боясь, как бы она его целиком не слопала, как паучиха.