Медичи. Крестные отцы Ренессанса

«Рождение Венеры» свидетельствовало о переменах в живописи, получавших все большее распространение. Картина была написана на холсте и обрамлена, это не фреска как элемент оформления церкви. Живопись превращалась в предмет частного пользования, все дальше уходя от своего прежнего статуса исключительно духовной ценности. Это отражалось и в содержании картин. В эпоху Средневековья церковь полагалась кладезем знания, единственным источником духовности, религия же — вдохновителем искусства. Теперь оно выходило за эти традиционные границы, приобретало светский характер, становилось олицетворением просвещенности и новых научных открытий, чем-то таким, что может стать предметом домашнего наслаждения, символом торжества философии и самой жизни, а не, как прежде, религии. В качестве персонажей картин стилизованных святых сменяли узнаваемые человеческие лица.

Вторым гостем палаццо Медичи, который живал там, должно быть, в годы своей молодости, был Леонардо да Винчи, хотя точных документальных подтверждений тому нет. При этом фактом остается, что Лоренцо де Медичи сыграл решающую роль в судьбе Леонардо на заре его творческой деятельности.

Леонардо да Винчи родился в 1452 году в деревушке, прилепившейся к городку Винчи, расположенному в холмах, над долиной реки Арно в пятнадцати милях от Флоренции. Он был первым незаконнорожденным сыном молодой крестьянки Катарины и двадцатитрехлетнего юриста сера Пьеро да Винчи. «Сер» — почетный титул, который присваивается лицензированным нотариусам, хотя далеко не факт, что Пьеро да Винчи такой лицензией обладал, при том что к моменту рождения сына он уже делал некоторые успехи на юридическом поприще во Флоренции. Юный Леонардо рос в семейном поместье близ Винчи, скорее всего под присмотром бабушки; в двенадцать лет он переехал во флорентийский дом отца, у которого не было других детей до его третьей женитьбы. Леонардо было тогда уже двадцать лет, и его, как собственного сына, воспитывали бездетные жены сера Пьера, сначала первая, затем вторая. Умерли они одна за другой, и обе эти кончины отозвались в сердце подростка острой болью, что, возможно, и породило известную замкнутость, которая вскоре стала проявляться в его характере со всей очевидностью. И все же неизменность женской любви, сопровождавшей его с юных лет до ранней зрелости, — вот что повлияло на него более всего, придав веру в себя, какая всегда приходит, когда попадаешь в центр поклоняющегося тебе материнского мира. Вполне возможно, и гомосексуальность Леонардо имеет те же корни.

Он рано попал в мастерскую Верроккьо, где быстро обратил на себя внимание точностью рисунка. Выделялся он также исключительной внешней красотой, уверенностью в себе и умением ярко и со вкусом одеваться. Вскоре все узнали, кто такой Леонардо, а именно к этому он и стремился. Достигнув двадцати лет, Леонардо попал в поле зрения Лоренцо де Медичи, которого, надо полагать, больше привлекал его талант художника, нежели броская одежда. Ведь даже он не изменял стилю Медичи, установленному дедом: одевайся просто, не старайся бросаться в глаза. Лишь на празднества Леонардо надевал на себя пышные одежды, но именно это-то и подчеркивает заурядность его повседневного костюма.

Кажется, с самого начала Леонардо и Лоренцо относились друг к другу с известной настороженностью. Трудно сказать, были ли тому причиной гомосексуальность одного и скрываемая бисексуальность другого; ясно, во всяком случае, одно — в кружке Лоренцо Леонардо не чувствовал себя своим. Он вырос в сельской местности и говорил отчасти по-крестьянски; может показаться странным, но молодой красавец Леонардо выглядел в глазах Пико и Полициано неотесанным безграмотным мужланом; действительно, образования ему не хватало, он даже латыни не знал. Правда, уже в мастерской Верроккьо Леонардо выказывал едва ли не патологическую жажду знания, но знания по преимуществу технического. Его интересовало, как работают различные механизмы, как конструируются «машины» для поднятия тяжестей, для надувания, для бросания камней. Это не имело ничего общего с теоретическим знанием, как его использовали живописцы — предшественники Леонардо: те, прежде чем приступить к рисунку, чертили на холсте линии, обозначающие перспективу, контуры человеческого тела, почерпнутые из анатомии, и так далее.

Рано проявившийся художественный талант Леонардо был замечен и оценен Лоренцо и членами его кружка, но его столь же рано возникшие интеллектуальные интересы попросту игнорировались: в них видели нечто вроде забавы талантливого неуча. Платон начертал на дверях своей Академии: «Вход для тех, кто не знает геометрии, закрыт». Леонардо не знал геометрии и вообще математики — он займется этим лишь десять дет спустя. А пока он учился при помощи глаз, рассматривая вещи с близкого расстояния, — глядя, глядя, глядя и с максимальной точностью записывая увиденное.