Медичи

– Это ваша служанка, – сказала настоятельница Джованне. – У нее, так же как и у вас, было тяжелое испытание, и она решила прийти к нам. Ей тоже надо побыть год послушницей, и я назначила ее к вам. Может быть, вы вместе найдете утешение в вашем горе. Ее зовут Клодина, и она в вашем распоряжении.

Клодина с искренним участием смотрела на молодую красивую девушку, тоже захотевшую удалиться от света, и молча почтительно поцеловала ей руку.

Маркиза грустно простилась с дочерью.

– Я пришла сюда служить и искать покоя в служении Богу, – сказала Джованна, протягивая руку Клодине. – Я не могу и не хочу быть вашей госпожой. Если вы страдали, как я, то поймете: здесь не существует различия, разделяющего людей в свете. Я только обращаюсь к вам за одной услугой. Попросите у настоятельницы для меня такое же траурное платье, как на вас. Здесь не место блеску и ярким цветам, они напоминают мне свет, а я пришла сюда, чтобы забыть его.

Клодина молча поклонилась и вышла.

Джованна опустилась на диван и заснула. Скоро вернулась Клодина с траурным платьем. Она взяла стул и села рядом со спавшей Джованной.

– Как она хороша, – тихо проговорила Клодина. – Горе не пощадило ее среди блеска и величия. Она тоже ищет утешения в монастыре, хотя едва ли ее судьба так тяжела и ужасна, как моя. Отец и мать привезли ее сюда, а я… Что мне осталось?.. Я все потеряла, все… что имела на земле… его, единственного, вечно любимого, и сестру, которую нашла после долгой разлуки.

Она сложила руки и тихо заплакала, склонив голову на грудь.

Глава 18

Рана Лоренцо быстро заживала, и опасения, что кинжал был отравлен, к счастью, не подтвердились. Не щадя себя, он напрягал все силы для организации противодействия опасностям, грозившим, несмотря на временную победу над заговором, ему и республике, а опасности эти были весьма значительны. Озлобление и ярость народа все продолжались. По ходатайству Лоренцо Жакопо Пацци скромно похоронили в фамильном склепе в церкви Санта-Кроче, но народ шумно требовал, чтобы преступник был зарыт в неосвященной земле, за городской стеной. Но и там не было покоя когда-то высоко стоявшему главе дома Пацци. Озверелая толпа вырыла его тело, таскала по улицам и бросила, наконец, в Арно. С трудом удалось удержать озлобленный народ от дальнейших кровавых расправ, а внутреннее единство было необходимо для противодействия угрозам внешних врагов.

Из Рима пришло известие, что папа Сикст был страшно разгневан убийством пизанского архиепископа и арестом кардинала. Он уже объявил приказ посадить под арест флорентийского посланника Донато Аччауоли. И отказался от своего намерения только после решительного заявления посланников Милана и Венеции, что это будет признано нарушением международного права, и они потребуют, чтобы арестовали и их, если эта мера будет применена к Аччауоли. Тогда вместо этого всех служащих банка Медичи и всех проживающих в Риме флорентийских купцов заключили в крепость святого Ангела, а кассы опечатали.

Граф Джироламо Риарио приехал в Рим и всеми силами старался возбудить гнев папы, но при этом продолжал лицемерную игру и послал верного гонца к Лоренцо, предлагая свое посредничество для примирения. Одновременно с этим в Имоле, куда вернулась графиня Риарио, продолжали набирать наемников, расширяли и усиливали укрепления. На союзников Флоренции, по-видимому, надежда была плохая. Посланники Милана и Венеции выразили, правда, высшему совету негодование по поводу преступных действий заговорщиков и принесли поздравления Лоренцо, спасшемуся от опасности, но они настоятельно советовали при этом выполнить законные требования папы и избегать всего, что могло бы вызвать непоправимый разрыв и повести к междоусобной войне.

Синьория оказалась непримиримее Лоренцо, который видел своим проницательным умом все возраставшую опасность и не хотел резко отклонять предложения о соглашении, чтобы напрасно не раздражать противников.

Был опубликован декрет с жестоким приговором над домом Пацци. Фамилия и герб должны были исчезнуть окончательно, и всякий произносивший это имя подвергался наказанию. Имения их были конфискованы. Каждый, кто породнился бы с членами этого дома, навсегда лишался права занимать общественные должности. Все участвовавшие в заговоре и спасшиеся бегством были изображены на портретах в натуральную величину, а портреты повешены вниз головой на башне дворца синьории; Лоренцо удалось спасти своего зятя Гульельмо, отправив его ночью в отдаленное имение. По распоряжению синьории знаменитым тогда Орсини Бенитенди были изготовлены восковые фигуры Лоренцо в натуральную величину и поставлены в церквах Санта-Аниунчиа, Мадонна-дельи-Анжели-де-Ассизи и в монастырской церкви Сан-Галло. На восковой фигуре, стоявшей в церкви Сан-Галло, был надет костюм, в котором был Лоренцо, когда получил рану кинжалом.