Медики уранового стройбата

  - Вы, товарищ майор, что же, планируете хуже обследовать и лечить больных? Я так говорю потому, что вы хотите сократить сроки обследования и лечения. Полагаете, что мы тут работали до вас плохо? Я не понимаю вас.

  Амиру стало ясно, что заместитель начальника по медицинской части весьма далек от клиники. Так же он понял, что у него будут проблемы с будущим начальником госпиталя. В последующем выяснилось, что коэффициент IQ Алтайского ниже плинтуса. Но в Советской Армии некомпетентность у офицеров встречается.

  На глупости тоже надо отвечать, тем более, на командирские. Он обтекаемо ответил:

  - Речь идет о нормализации клинико-статистических показателей работы. Как я доложил, больные обследуются, лечатся необоснованно долго. И только. Не мне оценивать работу командования госпиталя. Но, свой план я намерен претворить в жизнь. Иначе работу не наладить. Товарищ подполковник, доклад закончен!

  - Ну, теперь за хирургию ты будешь спокоен, - произнес начальник госпиталя, обращаясь к своему заместителю.

  -Вы свободны, товарищ майор!

  - Есть!

  Так началась служба в Восточной Сибири.. Квартира из двух комнат на пятом этаже, в доме строителей. Как водится, строители для себя строили плохо. Пол в туалете, за унитазом, зиял огромной дырой, в который просматривался соседский унитаз. Дыру пришлось забетонировать.

  Амир задумался. В период районной хирургии квартира его была на первом этаже, в славном городе Красноуранске, в период "двухгадюшничества", тоже на первом, в солнечном Узбекистане - на втором. Налицо явный рост этажности.

  Привез из госпиталя постельные принадлежности, матрас. Спал на полу. Получил продпаек на месяц. Радовало сибирское лето, в августе по ночам становилось прохладно, спалось хорошо... В свободное время знакомился с Баянском. Обошел все три улицы. Народ встречался хмурый, малоразговорчивый, сибиряки, чалдоны, одним словом. Город построен посреди тайги, на горе, к югу крутой спуск до 200 метров, и далеко просматриваются лесистая низменность, комбинат, город Зима, до которого по прямой около тридцати километров. Тайга чистая. Огромные, в три обхвата сосны, лиственница, осины и березы, ольха. По низу кустарник багульника. Много костяники, брусники, черники. Из грибов встречается моховик, сыроежка, волнушка. Везде растет папоротник. В столовых дают салат из папоротника. Амиру на жарком юге всегда вспоминалась тайга, и до боли хотелось пройтись по таежной траве. И вот, он в тайге. Лег на мягкий мох... Пели птички, раздавалась дробь дятла, с дерева сбежал бурундук и уставился бусинками глаз на него. Сибирь моя, родимая!!!

  А со здоровьем творилось что-то непонятное. Учащенное сердцебиение, потливость. В теплое летнее время появился беспричинный насморк, буквально исходил соплями. Акклиматизация?

  Поступил с тяжелой травмой военный строитель. Упал с крыши строящегося дома, травма черепа. Каска вдребезги. На рентгенограммах черепа переломов не выявлено. В коме. Нарастала внутримозговая первично-стволовая симптоматика, стали развиваться тяжелые нарушения витальных функций. Не исключалась и внутричерепная гематома. Предстояла декомпрессионная трепанация черепа.

  Во время операции санитарка стояла рядом с Амиром и вафельным полотенцем осушала обильный насморк у хирурга. Тем временем исчез из поля зрения анестезиолог Левша, упавший в обморок. Пришлось на минутку отвлечься. Левша лежал на спине, сложив ручки на груди, бледненький, одним словом, дамочка, испугавшаяся мыши... Амир, энергично выразившись, наступил ногой на область желудка Левши и надавил, для улучшения мозгового кровообращения. Анестезиолог очнулся, встал.

  Были приглашены консультанты - нейрохирург и реаниматолог из головного лечебного учреждения МСО-28 в городе Ангарске. Интенсивная терапия не дала положительного результата, пострадавший через несколько суток скончался.

  Вскрытие показало, что имелись множественные небольшие внутримозговые гематомы, отек мозга, вклинение ствола в большое затылочное отверстие.

  Судебно-медицинский эксперт в городе Зима после вскрытия трупа погибшего привычно опрокинул в рот мензурку спирта. В кабинете было грязно, серо. Предложил военврачу. Амир молча отвернулся, вышел на улице, где дожидался отец погибшего солдата, в поношенном плаще, средних лет худой мужчина. Он, выслушав майора, замедленно кивнул головой и закурил. Руки его дрожали. Ах ты, горе, горе...

  Увезли погибшего мальчика на Родину...

  Капитан Левша стоял перед начальником отделения, непроизвольно похмыкивая... Шел тяжелый разговор:

  - Что это вы падаете в обмороки во время операции? Что-то со здоровьем у вас неладно?

  - Нет, товарищ майор. Это у нас семейное. Мой брат падает в обморок даже от вида шприца.

  - И что? Я должен заплакать?

  - Нет.