Медитация

— Так, а почему тогда они тебе не сказали, что, когда два человека разговаривают, прежде, чем их прервать, надо спросить: «Извините, я не помешал?»

На мгновение я понимаю, что он и правда безобидный тип, который не понимает, что сейчас происходит и может произойти. Хочется добавить: «Раз тебя родители не научили, я тебя научу! Корова дурная!», но это резко повысит градус, а я уже колеблюсь. Его глаза такие же, как у того Бабий Романа Александровича, 1970 года рождения… Эти глаза смотрят на девушек, машины, детей, играющих на детской площадке, на удочку, закинутую в пруд, в телевизор, на лайфхаки по ремонту, деньги, красивые вещи. Он не медитирует на грязные танки, трупы, горящие села, осколочные ранения.

— Ой, извините меня, просто Светулика давно не видел, — на его лице нет испуга, ведь он не видит мои мысли. Он никогда не встречал таких долбоебов, поэтому недооценивает опасность ситуации. Его никак не задела моя реплика. Этот добрый человек из мира, где нет хищников.

— Так, ладно, Светик, я побежал… Рад тебя был видеть, — поворачивается ко мне: — До свидания.

Я кладу нож обратно. Блять, пора лечиться.

12.

На работе тоже что-то было не по себе. Все раздражало. Почему-то представил, что было бы, если в кабинет залетела граната. Если, например, РГД-5, то что бы я делал? А если Ф-1?.. Дым, визг, битые стекла… Кого бы как, интересно, ранило?..

Бред какой-то! О чем я думаю?!

Надо опять начать медитировать. Вся проблема людей в том, что, проживая жизнь, мы в своих мыслях всегда параллельно находимся где-то, но не там, где наше тело. Наш мозг всегда думает о прошлом или будущем, но никак не о настоящем. Такой буддизм для чайников. Нянча детей, мы ждем, когда они вырастут, а когда они выросли, то говорим, какие они классные были в детстве. Занимаясь сексом с девушкой, представляем себе какой-нибудь порноролик. Ментально мы находимся не в том месте, не с тем человеком. Нет духовной связи. Может, от этого все проблемы во взаимоотношениях? Надо написать об этом у себя на канале.

Дребезжит телефон. Эсэмэс от Ирки: «Скучаю». Опять дребезжит, опять эсэмэс: «Что тебе приготовить?» Я просил ее не звонить на работу, а слать сообщения. Пишу: «Тоже очень скучаю. Готовь, что хочешь».

Пока разговаривал по рабочему телефону с клиентами, пришло еще пять эсэмэс от Ирки. Она прислала три блюда, из которых я должен выбрать, себя с декольте и смайлик-сердечко. Я не стал читать, что там за блюда, просто отправил: «Второе».

Работаю опять. Какой-то тупой долбоеб-клиент никак не может понять, что ему самому надо.

Сообщение от Ирки: «На второе блюдо нет огурцов, но, если ты хочешь, я схожу куплю». Так, а нахуй ты пишешь его?! Отвечаю: «Тогда третье». «Может, второе, я схожу». Она не угомонится, и я просто пишу: «Ок». Опять эсэмэс! А, нет это уже от Сварога: «Надо увидеться, есть тема». Опять какое-нибудь ебло. Ладно, не обижать же боевого товарища. Написал, что встретимся, как обычно, на фонтане.

13.

— В Сирию поедешь? — без подготовки начал Сварог.

— Уже слышал об этом кипише… А кто набирает?

— Тихий.

Тихий был из местных. Вроде как служил при Союзе во внутренних войсках и попал в Карабах. Вернувшись со службы, устроился участковым у себя в поселке. Заебал всех самогонщиц поборами, и те как-то подмутили под него. Выгнали Тихого из участковых, и он пошел служить вертухаем на зону. Когда в Луганске захватили СБУ — попер туда. Затем вернулся с вооруженным отрядом, так сказать, устанавливать советскую власть. В первую очередь реформы коснулись контрабандистов и тех самых самогонщиц, новая власть нуждалась в бюджете. Наркобарыги просто убежали из города. По-настоящему развернуться Тихому мешал отряд Окуня и появившиеся внезапно казаки. К Окуню у него была личная неприязнь. Тот был уголовником, полжизни отсидевшим, и как-то Тихий, будучи участковым, решил выслужиться, его задержать… В общем, при задержании Окунь сломал Тихому челюсть, да еще и в суде не удалось доказать, что участковый был при исполнении. Как-то так…

Отряд Тихого не воевал, а охранял сам себя в забаррикадированном здании мэрии, а также на блокпостах вокруг города. Все было хорошо, но недолго — подошли укры. В город не заходили, а просто перерезали дороги, ведущие к границе с Россией. Приехали серьезные дядьки («Россияне, россияне…» — перешептывались все), и Тихому пришлось начать воевать.

…Я вспомнил луганскую степь, ужасную жару, вонь от подорвавшегося на мине кабана, раскаленную броню БМП, неразбериху. Кучи легковых машин с ополченцами. Тихий объясняет что-то командирам групп на багажнике своего «Прадо». Мы, приданое подразделение, должны совместно с броней Тихого (2-Т-64, 2-БМП-2) атаковать высоту 205,5. Будет работать арта, затем мы атакуем. Наконец-то настоящий бой! Все бегают, суетятся… «Аптечка есть?!.. Жгуты есть?!.. У кого 7-ка?! Забивайтесь!», — слышны суетные крики отовсюду. Все очень возбуждены, нервно шутят, курят. Видно, как страх начинает закрадываться в души людей. У меня в голове «На безымянной высоте…». Ой, как рано мы забыли эти песни.