Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании

Хорошо и тут посмотреть на Христа. Разве Он — не «Слово», не Мировое Слово? Что обращалось к нам из глубин звездного неба? Разве не Он тоже? Хвалебная песнь ангелов в святой ночи — не есть ли она в основе своей Его собственное певучее существо? В прощальной беседе Христос сказал своим ученикам: «Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир (Frieden). В мире (Welt) будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». И еще «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам: не так, как мир дает, Я даю вам». Эти последние слова Христа имеются как в древней мессе, так и в человекоосвящении. В последнем они свободно возродились из сокровеннейшего своего духа: «В умиротворенье смотрю Я на мир; такое примирение с миром может быть и вашим, ибо Я даю его вам!» А после воскресения Христос приветствует своих учеников знаменательным «Мир вам!» Можно помыслить эти слова произнесенными в прошлом, в истории Христа. Но можно помыслить их также произнесенными в настоящем, ибо каждый вечер в звездном небе эти слова, как откровение высочайшего божественного духа, справляются о наших душах. Если мы, переживая их, будем исходить из великого вселенского целого, то можно не опасаться, что мы будем жить только в личной умиротворенности, как легко случается в религии прощения грехов, или будем пребывать в пассивной умиротворенности, к которой так легко приходят в религии упования на Бога. Напротив, суровый ход великих мировых часов сообщится и нашему сокровеннейшему чувству жизни. Они для того и существуют. И вот мы умиротворенно обращаемся к миру, соединяясь с ним в его становлении, которое может произойти через Христа. «Мир Мой» — подчеркивает Христос в Евангелии от Иоанна. Это значит: мир, который есть Я. Оттого-то мы вправе полагать, что речь Его обращена также и к нам. «Я есмь мир! Мир, который есть Я, да будет с вами!» Если возможно пережить эту медитацию покоя так, чтобы воспринять голос Христа из всех далей, высей и глубин, то она поднимется до того величия и силы Божией, какие только достижимы для человека.

Читатели, однако, могут задаться вопросом: хорошо, но какую же медитацию нам стоит выполнить: медитацию любви, предложенную в первом письме, или медитацию мира, предложенную здесь? V многих недоумение еще возрастет, когда в последующих рассуждениях мы будем говорить о целом ряде других медитаций, которые, как мы надеемся, будут все более прояснять, что значит медитация и чем она стремится быть. Дело в том, что в подобных эпистолярных рекомендациях невозможно указать, какая именно медитация подходит для каждого конкретного человека. Здесь можно только развить своего рода организм внутренних упражнений, где во всей полноте будет жить Иоанново Евангелие. И тогда пусть каждый выберет то, что ему подходит. Он может выбрать и все целиком, а в таком случае ему на всю жизнь хватит работы, чтобы внутренне усвоить все это. Это верный путь. Ибо в таком организме во всей полноте живет дух Иоаннова Евангелия, столь близкий грядущему времени. Однако при этом нам следовало бы вновь и вновь возвращаться к созерцанию центрального слова, которое объемлет всё: «Я есмъ любовъ!»Это изречение мы разворачиваем так, что сначала в семи глаголах «Я есмь» погружаемся в переживание этого «Я». А затем в семи так называемых ступенях страстного пути рассматриваем «любовь» в ее божественном откровении. И наконец, в семи «чудесах» Евангелия от Иоанна мы взираем на «есмь» в его действительной земной жизни и восприемлем его в себя.

Слова же «Я есмь мир!», о которых мы говорили сегодня, служат при этом как бы фоном. Вполне возможно, иной решит, что для начала ему потребна, скорее, умиротворенность в смысле Иоаннова Евангелия. Но тогда пусть он медитирует так, чтобы мир в нем переходил в любовь, чтобы это была умиротворенность не эгоистичная, не пассивная, но соединяющаяся со становлением мира. Другой охотно остановился бы на слове «любовь». Тогда пусть он сперва наполнит себя звучанием «мира», чтобы любовь обрела величие, чистоту, покой той мировой основы, из которой она пришла ко Христу, и не затерялась в нездоровой суете или человеческой малости. Ведь и «становление мира через Христа», о котором говорит человекоосвящение, проистекает именно из умиротворенной обращенности к миру.