Медицинская шарага (СИ)

— Нет, не понимаю. Лишь одно знаю: аукнется это конкретно вам обоим. А если не обоим, то одному из вас. А я… видишь, во что все вылилось? — Я обвел руками пустой коридор. — Все дома, а мы тут, два дебила, сидим и ждем препода, чтобы отработать. Это че, нормально, что ли?

— Что за негатив? Ты всегда такой?

Слишком трудный вопрос. Я могу быть одновременно грустным и злым, либо грустным и добрым, либо вести себя странно, но это когда скучно. Очень скучно, а занять голову чем-то хочется.

— Если ты не заметил, — сказал я, — то жизнь — сама по себе, — сплошной негатив. Я только подстроился под нее. А ты сам, что уставший такой? Тебя же не было на парах все утро.

Леня уперся руками о колени.

— И не напоминай мне об этой студенческой весне.

Еще, когда Леня вернулся из Новочебоксарска, где как раз и проходило это мероприятие, он был погружен сам в себя. Герда спросила у него, почему он такой понурый? На что Леня пробубнил:

— Такого позора я не испытывал никогда.

Никто из нас не мог понять Лени.

Прибыв на выступление, которое представляло собой состязание между учебными учреждениями, Леня сразу понял: им не выиграть, их ждет позор.

Он много думал об этом, даже во время перерыва между выступлениями, он не переставал говорить об этом:

— Вы видели, какие у них костюмы? — риторически спрашивал Леня, пока все остальные обедали в местной столовой. — У них есть все, чего у нас нет. Они более организованы, они, видно, репетировали все время. Мы же приходили на пару часов, и то без сил. Каждый раз думали, когда мы пойдем домой.

С началом танцев Леня ловил себя на мысли, вернее утишал себя ею:

— Всем плевать на тебя, они тебя не знают. Единственный, кто тебя будет осуждать, это ты сам.

Судьи лениво смотрели на выступающих, лениво аплодировали завершению. Совсем иную реакцию вызвал сольный номер Кости. Ему не впервой было выступать перед зрителями.

В конечном итоге хоть какое-то место занял Костя. Все остальные… они просто смогли пропустить несколько пар. Льву этого хватало. Чаще всего он просто пропускал учебу, а так по причине, да еще какой! Студент выступает за честь колледжа, какой молодец!..

Старая женщина вышла в коридор. Она посмотрела на нас с Лёней.

— Вы студенты из «Леч Д»? — спросила она.

— Да, — ответили одновременно.

У женщины, вернее старухи, были сонные глаза, полные безразличия, такого, которое пропитывало все тело.

— Идемте за мной, — сказала она. — Давно жду, когда вы гериатрию отработаете.

— А мы-то как ждали этого! — заявил Леня.

Мы зашли в кабинет.

Преподаватель, Марианна Федоровна, села напротив нас за учительский стол.

— Рассказывайте, — она вздохнула и откинулась на спинку стула.

Вот так просто?.. А что рассказывать? Может, старт, какой дадите, а то я могу и о себе рассказать.

— Старость, — начал я с простого, — это закономерно наступающий заключительный период возрастного развития. Старение — разрушительный проц…

— Достаточно, — отрезала учитель. — Лучше расскажите, что происходит с организмом человека при старении.

Так резко… Я не успел сориентироваться и дал Лене продолжить за меня.

— Изменяются стенки сосудов, — дрожащим голосом сказал Леня. Его глаза забегали, не знал, куда посмотреть. Хорошо, что не растерялся, продолжил: — Основные изменения возникают в крупных артериях.

— Хорошо, теперь вы, молодой человек, — препод посмотрел на меня.

— Также изменяется пищевод, — сказал я. — В ротовой полости: зубы желтеют, стираются, уменьшается объем ротовой полости. Отмечается удлинение и искривление пищевода, атрофия его клеток.

Как любит говорить Руслан:

— На старческую болячку только одна причина, и это атрофия.

Только этого и придерживался, пока рассказывал об изменениях в организме пожилого человека.

Совместными усилиями мы закончили рассказывать первую лекцию, а там и вторая подходила к концу, потому что нечего было там рассказывать. Одни только страхи перед одиночеством, отсутствие помощи со стороны родни, гериатрическая помощь и т.д.

— Ладно, я вам поставлю оценки, — сказала Марианна Федоровна. — Теперь идите с глаз моих.

Выйдя на улицу, я вздохнул полной грудью весеннего воздуха. Недолго до нормальной весны осталось, скоро дороги заполонят целые сети ручейков, стекающих в канавы города. Долой толстые, зимние куртки, останутся только жилетки, тонкие куртки, в которых сейчас можно быстро замерзнуть.

— Так просто, — сказал Леня, — че только тянули с этим?..

— Ты тянул, а не я.

— А что тогда спрашивал у меня, когда пойдем отрабатывать? — Леня ехидно улыбнулся.

— Потому что…

Потому что я впервые получаю отработку и тяну ее, потому что я боюсь идти один, мне нужна поддержка. И мне просто нужна компания.

Я не стал говорить это Льву, сказал только:

— Я такой же раздолбай, как ты.

— Мы все раздолбаи. Только одни лучше других в чем-то. Ты вон, например, пишешь у нас, а другие этого не умеют.

— И от кого узнал? — спросил, не чувствуя удивления. Все по ходу учебы узнавали о моем деле. Сами об этом не спрашивали, мол, забывали.

— От пса этого, который со старостой тусуется сейчас. Кстати, слыхал, что у него?

— Что?