Медицинская шарага (СИ)

Хотел бы я увести тебя отсюда куда-нибудь, где тепло, где есть море и песок, где по вечерам мы слышим музыку музыкантов на улице. Однажды я спустился бы к ним, сказал бы сыграть песню для тебя одной, вернуться и заняться любовью. Я бы боролся, но ты меня уже не слышишь. Твоя улыбка застыла навсегда, а глаза пусты, лишены разума, за который я тебя люблю.

Между зубами выступала тонкая линия алой крови…

Снова кто-то из предков открыл окно. Еще не май, чтобы открывать окно целиком!

Взглянув на часы, ноги заныли, а в груди давящее чувство — я опаздываю на пары.

Леня сбил свой режим сна, как и все остальные студенты. Он привык рано вставать, но все равно писал одногруппникам, чтобы они заняли ему место на самом последнем ряду. Он приходил за минуту до начала, вытаскивал полупустую тетрадь и засыпал. Иногда, когда аудитория была забита под завязку, он мог откинуться на спинку стула и спать в таком положении. Если же нет, то приходилось надеяться, что его не видно, тогда он просто ложился головой на парту и укрывался за спиной впередисидящего.

Так и сейчас — он лежал головой на холодной парте, пытался заснуть под голос Ксении Денисовны, учителя по микробиологии. Это была женщина с короткими каштановыми волосами, небольшими морщинками на щеках. Она сидела за учительским столом, читала распечатку и показывала слайды с микробами, вирусами, больных, которые подхватили какую-ту заразу.

Леня не мог припомнить, когда он еще хорошо так спал. После выступления мог появиться шанс, — тогда ужасно клонило в сон. Глаза закрывались под тяжестью век, а в ушах голоса Кости и Миле (она тоже участвовала в выступлении) имели странное качество, такое, которое уже дает понять, что сон вот-вот начнется. Парню было безразлично, что там происходит у Кости с Милой, Леня только знал о нарастающих чувствах отслужившего к одной из самых лучших учениц на курсе.

— Тебе кто-нибудь говорил, что твоя прическа похожа на куст? — спросил Костя.

Леня немного взбодрился, услышав такой неординарный комплимент. Он бы никогда не сказал подобного о Машиной прическе. А вот Костя смог, и сейчас Милана ему ответит, думал Леня, ожидая реакции пассажирки на переднем сиденье.

— Нет, — улыбнулась Милана. — А тебя кто-нибудь спрашивал, зачем ты учишься в медицинском, если так хорошо двигаешься?

— Я могу уйти из меда, когда захочу, — сказал Костя и остановился около перехода, чтобы пропустить пешеходов. Дождавшись, когда дорога будет свободна, водитель продолжил: — Однако мне нравится эта профессия. На вышку я не пойду, попробую найти себя в искусстве. Но перед этим я должен быть уверен, что у меня будет страховка. А под страховкой я имею виду работу фельдшером.

— Значит, хочешь обрести известность? — усмехнулась Милана. Она мило улыбалась водителю.

Леня чувствовал, что не будь он третьим в машине, то отношения завязались бы сразу на месте. Но он тут, исполняет роль зрителя и держится изо всех сил, чтобы не заржать на весь салон.

— Не столь известность, сколь чувство удовлетворенности от любимого дела. Думаю, это важно, — иметь любимое дело и кайфовать от него.

— А прибыль не хотел бы с этого иметь?

— Эх, Машка. Я вот, отвечаю тебе, мне раз плюнуть рассказать о том, почему я готов танцевать, выступать даром. Только…

— Мы можем переписаться сегодня вечером, — отрезала Милана. — Или выбери день посвободней, и мы… — Милана резко замолчала, слишком хорошую возможность она преподносит Коле.

— На свидание меня зовешь, что ли? А разве не парень должен этим заниматься? — Костя улыбался во все зубы, у него было светлое лицо, а взгляд полностью перескочил на Милу (горел красный, поэтому он мог себе это позволить).

— Попытай удачу, может, я соглашусь.

— Пойдешь со мной… на свидание?

— Да.

Леня сидел сзади, улыбался с закрытыми глазами…

Как бы Льву ни хотелось почувствовать той самой тяжести в глазах, его не оставляла опасность, что учитель пойдет по аудитории, — проверять, кто пишет, а кто Леня. Через лень он писал лекцию, слова расплывались, двоились в глазах, пока не прозвучал звонок.

Герда и Алина не успевали добраться до колледжа быстро. Их одногруппник, чей отец помог с жильем, мог разделить с ними такую участь, если бы не переехал в самом начале осени в центральный район Чебоксар. Так получалось, что девушки приходили на пару тогда, когда все хорошие места, где их не увидят зоркие глаза преподавателей, были заняты парнями. Алина садилась в центр, рядом с девушками из других групп. А Герда предпочитала сидеть где-то сбоку, там же любил сидеть меломан.

— Ты всегда сидишь в наушниках? — спросила она у него в перерыв.

— Не всегда, — сняв их, ответил он. — Я же должен писать лекции, а чтобы их писать, нужно слушать учителя.

— А когда не нужно, что ты слушаешь?

— С чего такой интерес к моим предпочтениям?