Медицинская шарага (СИ)

— Просто интересно узнать, почему у тебя лицо такое… — Герда не могла подобрать слова, которые описали бы физиономию, мордоворот этого парня. Лицо было хмурым, задумчивым, словно в голове был вопрос глобального масштаба, но и… мечтательным. Девушке начинало казаться, что у одногруппника больше места занимают мечты и их реализация в голове.

— Ханз Зиммер, Лорн Бэлф, Рамин Джавади, Патрик Доил… мне перечислять дальше? — спросил он.

— Э, — для девушки это был набор имен, не более. — И кто все эти люди?

— Композиторы. Они пишут саундтреки к фильмам, сериалам или играм. Зиммер, например, написал музыку к… — парень скривил губы, нахмурил лоб. Через несколько мгновений раздумья он сказал: — К «Бегущему по лезвию 2049», а еще «Темному рыцарю», там, где Бэйл и Хит, царство ему небесное, Леджер играли. Смотрела?

Герда кивнула.

— Вот, — появилась широкая улыбка, которая показала клыки, — а Рамин написал саундтрек к «Игре престолов» и «Варкрафту». Ты, кстати, смотрела, ну, «Игру»?

— Нет, — Герда сжала губы. — Но Алина смотрела.

Юноша повернулся к аудитории, нашел Алину. Подруга Герды спала, спрятав голову под тетрадью.

— Значит, это из-за них у тебя такой?..

— Миномет? — перебил одногруппник. — Нет, ни разу. Ну, то есть у меня есть пара песен, из-за которых у меня слезы наворачиваются на глаза, а так — это, — парень показал на свое лицо, которое стало более дружелюбным, — мое базовое выражение. Всегда с таким хожу.

— А ты не пробовал улыбаться, или сделать лицо менее равнодушным?

— Это как?

— Не знаю, как тебе объяснить.

— А ты попытайся, Герда.

Вот и завела себя в ловушку, зачем только спросила.

— Равнодушное мое лицо или нет, — не ожидая ответа от Герды, сказал одногруппник, — но я скажу тебе одно… Лучше идти по улицам с меланхолией на лице, чем показать другим, что ты счастлив. Никому не хочется видеть незнакомца, идущего по дороге, счастливым. Его могут принять за придурка.

— Теперь только придурки ходят по улице с улыбкой на лице, хотя бы небольшой.

— Почему же… нет, конечно. Но улыбнись так, как улыбаешься обычно, когда тебе хорошо, и толпа посчитает тебя странным.

— А не все ли равно, что посчитают другие?

— Это твое мнение, Герда. Однако дискутировать на эту тему я не хочу.

— Мы же просто болтаем. Впервые так долго говорим!

— И мне это нравится. Поэтому давай поговорим о другом.

Нет ничего лучше, чем беседа с девушкой. Я не мог оторвать глаз от девушки. Она говорила тихо, чего нельзя было сказать обо мне. Я так давно не говорил с девушками, то есть ни о чем. В голове бурлила кровь, я едва успевал набрать воздуха, говорил, как пулемет, — неразборчиво, бывало в пустоту. Но я не замечал этого.

Герда, словно таран, пробила во мне брешь, из которой моментально вылетело все накопившееся. Меня переполняло желание говорить с ней всю пару, но я знал, что силы иссякнут, а Герду отвлечет кто-то другой, более интересный, живой.

Сегодня было только три пары, и Женя хотел пойти в тренажерный зал. Он надеялся, что Леня пойдет вместе с ним, но тот ответил:

— У меня абонемент закончился, а покупать новый — денег нет.

— И когда пойдешь в следующий раз? — спросил тогда Женя.

— Не знаю. У меня денег-то нет, чтоб купить новый абонемент. Может, через неделю.

Женя глубоко вздохнул, нечего было сказать, придется ходить одному какое-то время. Они надели куртки, и вышли на улицу.

Было тепло. С утра так нельзя было сказать — над городом нависали облака. К началу дня выглядывало солнце, согревая землю. Нерастаявший снег покрывался грязью от выхлопных газов, местами сверкал под солнцем. Студенты медфака стояли около своего корпуса и курили в небольших кучках. Кто-то шел на остановку, которая давно перестала иметь такое название, теперь это курильня, где собирались юноши и девушки. Во дворы редко кто ходил. Во-первых, далеко и не хочется тратить где-то три минуты на ходьбу. Во-вторых, жители чуть ли ни каждый раз кричали, чтобы студенты ушли восвояси. Некоторые студенты, жильцы общежития, шли обратно домой. Их ни с кем нельзя было спутать — они всегда, при любой погоде предпочитали ходить только в халатах. Кому было холодно, тот бежал, кому нет, тот просто шел быстро. Но все знали, эти ребята из общаги.

Женя и Леня вдохнули свежего весеннего воздуха, и пошли в сторону остановки. И дошли бы, если бы не четыре парня, которые прегради путь.

— Позвольте, — сказал Женя, пытаясь пройти мимо них, но те встали плотной стеной.

— Это он? — шепнул кто-то другому.

— Ща погодь, проверю, — сказал другой в спортивных трико и болоньевой куртке. У него были грязные волосы, похоже на сосульки, и зализанные назад. Парень тыкал большим пальцем по экрану смартфона.

Женя и Леня уже хотели пойти дальше, нет у них времени проходить фэйс-контроль от каких-то парней. Но никто не давал им проходу, держали.

— Он это, — сказали волосы-сосульки.

— Ну, очкарик, поговорим по чистоте душевной? — поинтересовался первый в комбинезоне и обтягивающей шапке, из-за которой голова казалась маленькой.

Очкарик… Пришла беда, когда не ожидали, понял Женя.