Медицинские и социальные проблемы однополого влечения

И. С. Кон (1998) сожалеет, что отечественные сексологи никогда «не только не сомневались в том, что гомосексуальность – болезнь, но и брались, ни много, ни мало, осуществить перестройку личности с помощью …аутогенной тренировки. <…> В кандидатской диссертации Г. Е. Введенского <…> получены сенсационные результаты. Мало того, что 49 % изученного контингента (гомосексуалов – М. Б.) составили “лица с истероидными расстройствами”, для большинства испытуемых характерны: “1) психический, психофизический или дисгармонический инфантилизм, проявляющийся в виде личностной незрелости прежде всего эмоционально-волевой сферы; 2) признаки органического поражения центральной нервной системы; 3) сверхценность сексуальной сферы, проявляющаяся в фиксации на половой жизни"».

Приведенные Коном цитаты из работы Введенского вовсе не удивляют специалистов. Что с того, что исследователь обнаружил истероидные черты у 49 % гомосексуалов? Лычёв рассказавший о пережитом им сумеречном истерическом состоянии; Руслан, Ю., Аскольд, Ф. – все они истерики. Может быть, Кона шокирует сам термин? Действительно, в быту слова “истерик”, “истеричка” оскорбительны. Но диагноз – не бранный ярлык, а способ ориентации в особенностях психогенной ситуации и в характере больного. Без учёта диагноза, даже если он на чей-то слух звучит обидно, врач не выстроит системы медикаментозного лечения и психотерапии того или иного больного. Если бы Аскольд был акцентуантом не истероидного, а шизоидного круга, то потребовались бы иные способы лечения его сексуального расстройства. Наличие у пациентов истерии как невроза, акцентуации характера или даже психопатии не делает их в моральном плане ни лучше, ни хуже, чем скажем, Андрей “Рембо”.

Кон расценивает как очередной гомофобный выпад утверждение, что инфантилизм – частый спутник гомосексуальности, Но следует заметить, что это черта проявляется по-разному: кого-то из геев она делает человеком малонадёжным, а кому-то нисколько не мешает реализовать недюжинные творческие способности.

Что касается органических нарушений центральной нервной системы, то их наличие у Виктора, Максима, Леонида, Ф., Руслана, Володи (непоследовательного любителя Брамса), словом, у достаточно большой прослойки гомосексуалов, не вызывает ни малейших сомнений.

Можно ли называть органическим нарушением тот сбой половой дифференциации головного мозга, приуроченный ко второму триместру зародышевого развития, с которым связана “ядерная” гомосексуальность? Доказано, что речь при этом идёт не только об изменениях на уровне обмена веществ в нейронах, но и о существенном различии в количестве нейронов, образующих соответствующие половые центры (Le Vay S., 1993). Как бы ни квалифицировать эти отличия, степень их выраженности доступна оценке клинициста, и играет роль в выборе лечебной тактики при эго-дистонической гомосексуальности и в иных случаях, когда девиация отягощена невротическим развитием личности.

Многообразие форм гомосексуальной активности заставляет сексолога скрупулёзно анализировать особенности характера и темперамента, определять тип половой конституции, решать вопрос о наличии или отсутствии психогенной ситуации в родительской семье и в близком окружении; искать органические нарушения центральной нервной системы и оценивать их характер; исследовать эндокринный статус; судить о наличии нарушений в периоде половой дифференциации мозга и оценивать их степень, определять характер и выраженность невротического развития пациента. Только с учётом множества параметров можно решить вопрос, о какой (“ядерной”, транзиторной, заместительной, невротической) гомосексуальности идёт речь; нуждается ли пациент в помощи сексолога и в какой именно.