Медиум

Вместе с горечью навалилась и боль. Болели перенапряженные во время рывка ноги, болели отбитые кулаки, болели израненные запястья… я опустил взгляд и наконец сумел рассмотреть глубокие, сочащиеся кровью раны на моих руках. Похоже, когда я срывал наручники, браслеты настолько глубоко впились в кожу, что порвали ее до самой кости, перерезав заодно и сухожилия. Сейчас я не мог поднять вверх оба своих больших пальца. Но, слава богу, общая подвижность кистей рук сохранилась.

Ковыляя к выходу, подсознательно стараясь уйти как можно скорее и дальше из этого места, я вдруг остановился и повернулся к распластавшемуся телу. Что подумают мои похитители, когда вернутся и увидят изуродованный труп своего товарища и мое отсутствие? Слишком очевидная картина происшествия – мертвый подельник и сбежавший пленник. А если исчезнем мы оба? Вот это уже может заставить их задуматься, и версии будут выдвигаться одна другой фантастичней. Как минимум это даст мне небольшую фору, а значит, решено…

Хромая и с трудом переставляя ноги, пострадавшие от чрезмерно сильного даже для моего тренированного тела напряжения, испытанного мной в момент отчаянного рывка, я вернулся к Вагону. С болезненным кряхтением присев на корточки у его головы, я положил ему руку прямо на то вздутое кроваво-красное месиво, что сейчас представляла собой большая часть его головы.

Всего только на долю секунды я отпустил свою Силу, но она рванула из меня таким потоком, что труп Вагона выгнулся дугой, как от разряда дефибриллятора, загребая ладонями стекло и окурки на замусоренном полу. В заплывшем куске мяса с неприятным чавканьем раскрылся наполовину беззубый рот с порванными губами.

– Ы-ы-ы-а-а-а-х! – Мертвый похититель издал протяжный утробный стон, от звука которого у меня по спине табунами побежали мурашки, а желудок снова скрутился в мучительной судороге. Я еще никогда не заходил настолько далеко в процессе воскрешения… нет, никакое это не воскрешение… в процессе поднятия мертвецов. Да, всякое бывало со мной раньше – помогая Дамиру в раскрытии преступлений, я часто общался с трупами разной степени разложения, они порой от избытка Силы и стенали, и дрожали, и царапали себя ногтями. И к подобному я очень быстро привык. Но то, что происходило перед моими глазами сейчас, это… это было просто за гранью. И выглядело оно в сотню раз ужасней, чем все, что мне доводилось видеть ранее. Поднявшись на ноги, Вагон направил на меня единственный оставшийся у него глаз, который, покраснев от полопавшихся капилляров, выглядывал из мясной мешанины его лица. От осознания, что передо мной стоит покойник, которого я самолично забил до смерти, мне захотелось грохнуться в обморок, колени наполнились предательской слабостью, а в голове опасно зашумело. Но я все же сумел удержать себя в сознании.

– Иди за мной. – Голос дрожал и срывался, но усилием воли я старался держать себя в руках. Отступая спиной к выходу, я смотрел словно завороженный, как следом покорно зашагал оживший мертвец. Мертвец, которого я только что поднял своей Силой. Он двигался вполне натурально, легкие, наполняемые воздухом, вздымали и опускали его грудь. Хоть в воздухе он уже не нуждался, но побороть въевшиеся в подкорку рефлексы не так-то и просто даже мертвому, особенно если с момента смерти прошло так мало времени. Это мне удалось выяснить еще на крысах. Их тушки переставали имитировать дыхание только на девятый-десятый день после смерти, становясь апатичными и безынициативными, внушая ужас своим живым товаркам.

Если бы не его лицо, с которого свисали лоскуты кожи и мяса, полагаю, Вагона даже можно было бы принять за нормального человека, но в таком виде, пожалуй, он больше походил на жертву мясника.

– Веди меня к выходу, – обратился я к нему мысленно, как всегда общался с покойниками ранее.

И человек, в памяти которого я прочитал, что его некогда звали Анатолий Вагин, по прозвищу Вагон, безропотно шагнул в темноту извилистых коридоров, прочь от тусклого света обычной лампочки, запитанной от аккумулятора.

Вскоре мы вышли на свежий воздух, который мне показался таким сладким и чистым, что у меня даже закружилась голова. Оглядевшись вокруг, я убедился в правильности своих прошлых выводов, что мы действительно находились на территории какого-то заброшенного завода.

Пока я наслаждался прохладой вечернего ветерка, мой мертвый проводник смиренно стоял рядом и ждал дальнейших распоряжений.

Осмотрев себя, я понял, что представляю собой весьма удручающее зрелище. Видно, что со мной особо не церемонились, пока везли сюда – весь мой любимый костюм был в масляных пятнах, грязи и пыли. Даже несколько раз повалявшийся на полу Вагон выглядел в этом плане гораздо презентабельней.

– Дай мне свою куртку.

Ходячий мертвец без промедления снял с себя одежду и протянул мне.