Медиум

– Не знаю, – пожал плечами толстый. – В каждой женщине должна быть загадка.

Оба хохотнули, дружно повернулись и уставились на Вадима. Но тот уже отступил в темноту, сел на нары, обхватив голову. На «воле» звякнул стеклянный предмет.

– Пара капель, коллега? Под чаек? Чрезмерное употребление алкоголя… что? Правильно, идет на пользу нашему настроению.

Вадим кое как устроился на нарах, вытянул ноги, закрыл глаза и провалился в дурной сон…

Начинались хождения по мукам. О подробностях задержания «подозреваемого» милиционеры застенчиво умалчивали, но не скрывали своего намерения взгромоздить на Гордецкого хотя бы парочку убийств. К началу рабочего дня явился конвоир, посмотрел свысока. «Шаман, – тоскливо подумал Вадим. – Метко бьет в бубен».

Но вроде повода не было.

– Пройдемте в номера, – строго вымолвил конвойный.

Вадим вздохнул, сползая с нар. Здесь, похоже, развлекались, как умели.

Он готов был выложить все (за исключением итога эксперимента у Комиссарова) и, если надо, за себя постоять. Вспоминай, голова, лихорадочно крутил он извилинами, шагая по сырому коридору, – кому ты рассказал о событиях в местечке Аккерхау шестидесятилетней давности? Никите Румянцеву – раз. Лиза не знала, Ромка Переведенцев не знал. Профессор Комиссаров… Этот знал. Что он сказал перед смертью своему убийце? Хрен его знает. Мог и расколоться. Но в любом случае, при чем здесь милиция?..

Да, действительно, в понедельник его крупно сдали. Аноним сообщил в дежурную часть приметы человека, проникшего в особняк на Приморской улице. Бледноватый субъект в штатском с нервно подрагивающим левым глазом долго рассматривал арестанта, сидящего на прикрученном к полу табурете. Неторопливо разложил бумаги, представился майором Старчоусом, работником следственного отдела Главного управления внутренних дел. Предварительные формальности были соблюдены, майор потер ладошки.

– Итак-с, уважаемый, давайте начнем…

Тупая беседа продолжалась часа три с небольшим перерывом. Допроса с пристрастием пока не было. Арестованный не гнулся под тяжестью неопровержимых улик.

– Признайтесь, вы же были в особняке на Приморской улице? – настаивал майор Старчоус. – Когда подъехали наши работники, вы сбежали. В тот же день вы оказали сопротивление наряду у своего дома. Избили милиционеров, что, в принципе, уже – статья. Опять скрылись. При вторичном задержании вновь оказали сопротивление.

– Да, сопротивление можно инкриминировать, – допускал Вадим. – Но прошу отметить в протоколе – я не был уверен, что имею дело с работниками милиции. Переодеться может любой.

– А также раскрасить соответствующим образом машину, – ухмыльнулся майор.

– Машину я не видел, – выкручивался Вадим. – Майор, у меня не было причин убивать внучку Белоярского. Она мне нравилась, поймите. Вы прослужили в органах много лет, неужели не имели дело с подставами? Да, конечно, вы можете выбить из меня признание. Неделька побоев – я все подпишу. Если устроит такой исход, пожалуйста. Если же вас действительно интересуют обстоятельства гибели видных деятелей искусств Белоярского и Урбановича – а убийства, безусловно, взаимосвязаны – вам следует пойти другим путем.

Майор смотрел на него с нескрываемой иронией.

– Как насчет адвоката, майор? – разозлился Вадим. – Мы живем пока еще в правовом государстве, нет?

– У вас имеется адвокат? – поднял брови майор.

– Несомненно, – не моргнув глазом, соврал Вадим. – Право на телефонный звонок, кажется, тоже не отменили? Могу я совместить свои права и позвонить адвокату?

– Звоните, – иезуитски улыбнулся майор и подтолкнул арестанту отливающий перламутром «Эриксон».

– Спасибо, поблагодарил Вадим. – Вы так любезны. Наверное, хорошо получаете?

Майор смотрел на него с любопытством, словно проводил ответственный эксперимент. Особых надежд Вадим не питал. Набрал Никиту, чтобы убедиться в его дальнейшей недоступности.

Но Румянцев, к полнейшему изумлению, отозвался.

– Добрый день, Никита Андреевич, – умирающим голосом сказал Вадим.

– Не понял, – остолбенел Румянцев. – Это не твой телефон. Это телефон майора Старчоуса из следственного отдела. Слушай, ты, засранец…

– Очень рад, что вы понимаете с полуслова, Никита Андреевич. Да, мне требуются ваши услуги, надеюсь, вы по-прежнему мой адвокат?

– Пошел ты в задницу! – разбушевался Никита. – Попал в историю, выкручивайся сам! А от меня отвяжись, понял?

– Вы совершенно правы, меня задержали по абсолютно вздорному обвинению… Вы очень любезны, Никита Андреевич, я буду так признателен, если вы поспешите…

– Даже не рассчитывай, прохиндей! Всё, точка! – вопил Никита.

– Очень вам благодарен, Никита Андреевич. Привет супруге. Жду.

Удобное меню в телефонах «Эриксон». Майор Старчоус вкрадчиво приблизился к задержанному, но Вадим уже удалил информацию об исходящем звонке.

– Умело, – хмыкнул Старчоус, отбирая телефон. Навис над душой гранитной тяжестью закона. – Кому вы звонили?

– Адвокату, – пожал плечами Вадим. – А в чем проблемы? Он скоро приедет.